Печать скорби

– Святая правда, сэр, – горячо согласился Гуго. – Вы говорили, мы едем навестить одного человека. Забери дьявол мою душу, если не по его поводу этот переполох.

– В твоей жизни не случалось совпадений?

– Чутье, мистер Сварг… Простите, мистер Беркли, сэр. Оно мне подсказывает, что нам сейчас отсюда лучше убраться.

– К чутью надо прислушиваться, это бесспорно, это медицинский факт. Только зачем, как ты советуешь, «убираться отсюда поскорее»? Вовсе нам это ни к чему. Разве мы совершили нечто противозаконное? Или близость копов любой страны включает в тебе рефлексы панического бегства.

– Есть такое дело, – нехотя признался Гуго.

– Не, бояться нам совершенно нечего. Что бы тут ни произошло, мы к этому отношения не имеем. К тому же мы – иностранцы, нас так просто за хвост не ухватишь, мы под защитой заграничных паспортов и консульств с посольствами. А к иностранцам, уж поверь, в нашей стране завсегда относились с ничем не объяснимым, прямо-таки – прости за это слово – иррациональным почтением, особенно в городах провинциальных и на иноземцев не богатых. И органы власти в том числе и в первую очередь. Значит, делаем так, Гуго, – Сварог бросил окурок на асфальт, затоптал носком ботинка. – Вам с Пятницей лучше пока постоять в сторонке. Лишнее внимание в любом случае ни к чему, а внимание вы к себе сразу привлечете, вид у вас для здешних мест не вполне, так сказать, соответствующий обстановке. Вон видишь скамеечку под липами. Посидите на ней, семечки погрызите. Если все нормально, я за вами выйду.

– О’кей, сэр.

Пятнице требовалось отдавать приказы напрямую – он слушался только хозяина и, ежели не поступало никаких иных распоряжений, просто тупо следовал за ним, как черная тень.

– Пятница, – Сварог перешел на таларский. – Ждать меня здесь. Понял?

Туземец энергично кивнул. (Между прочим, вполне цивильный белый костюм, рубашка-«гавайка» и кроссовки на толстой подошве сидели на Н’Генге так же, как штатская одежда на редко снимающем форму военном человеке, – приглядевшись, можно было заметить, что человек ощущает себя в этом облачении непривычно и неуютно).

(А насчет семечек Сварогом было сказано отнюдь не в шутку. Еще перед аэропортом Гуго заинтересовался, что это такое черное и рассыпчатое черпает стаканом в мешке старушка в переднике и что она затем насыпает в свернутый из газеты кулек. Сварог ответил: мол, это есть семечки, «сьемьетцки», их у нас издревле используют вместо вашей жвачки. На ваших западах-де еще жвачку не изобрели в то время, как у нас вовсю семечки грызли, занимая рот. Гуго осчастливил бабушку покупкой стакана семечек, выслушал инструктаж Сварога по правильному лузганью, попробовал и… как-то сразу пристрастился к этой русской народной забаве. С тех пор он таскал в кармане запас семечек. Не далее как двадцать минут назад в такси Сварог сказал ему: «Еще немного, и ты не сможешь обходиться без балалайки, квасу и удалой езды на тройках с цыганами по бездорожью в не-знаю-куда. А закончишь тем, что спустишь все до копейки и тихо сопьешься где-нибудь под Рязанью». На это Гуго ответил: «Деверо, чтоб ему на том свете досталась сковорода похолоднее, любил повторять, что наш удел – это пуля или нож, а наше счастье – чтобы сразу насмерть. И я с ним согласен».)

Сварог направился к подъезду. Он и не подозревал, что почти один в один повторяет действия Сварога номер два, отбывшего отсюда пять минут назад. Откуда ему было знать?

Дурные предчувствия лишь усилились, когда оказалось, что люди толпятся аккурат у того самого подъезда, в котором и располагалась нужная квартира. Причем в карету «скорой» грузили накрытое брезентом тело, а на асфальте явственно темнело малоприятное пятно… Сварог прошел мимо. Донеслось: «…со странностями был…», «зато чтоб пить или в хулиганстве каком…», «книжищ у него полные шкафы, я столько ни в жизнь не видел». Все факты налицо: в доме имело место некое происшествие из числа нерядовых и насквозь криминального характера. Правда, необязательно оно имеет отношение к дедушке Паку. Хотя чутье сигнализировало… Впрочем, бывает, и оно подводит.

Сварог мог бы вступить в беседу с жильцами и ненавязчиво выспросить, что да с кем тут случилось, однако он все же предпочел подняться в квартиру. Даже если что-то произошло с Паком, он может поговорить с его домочадцами. Конечно, они сейчас убиты горем, но он выразит сочувствие, представится профессором Беркли, покажет паспорт, узнает, когда похороны. То-се, слово за слово, немного успокоить, немного магией помочь, вставить фразу про документы и спешку, глядишь, и дадут посмотреть бумаги этого Пака…

По табличке над парадным Сварог установил, что искомая квартира находится на пятом, верхнем, этаже. Поднимаясь, Сварог поймал себя на том, насколько же он отвык от запахов некогда родных подъездов.