Печать Владимира. Сокровища Византии

– …Ряды, где продают пряности, столь любимые Владимиром, оставили чужеземцев равнодушными, – говорил Митько. – Хазарские, булгарские и арабские купцы в своих пестрых нарядах не произвели на них никакого впечатления, впрочем как и снадобья, жито и травы, которыми они торгуют.

– И неудивительно, – заметил Артемий. – Базар Царьграда – самый известный в мире! Диковинный для нас товар не произведет впечатления на наших гостей.

– И напротив, они, вытаращив глаза, смотрели на огромные рыбины, выловленные в Днепре! – вмешался Василий. – Князь обещал им подать сегодня вечером на стол карпов и стерлядь.

– В ряду, где торгуют кожами и мехом, – продолжал Митько, – Владимир подарил каждому по шубе на выбор: кунью, соболью и так далее… Они поступили в соответствии с присказкой наших купцов, которые говорят: «Воздвиженье кафтан снимает, а шубу надевает». Прилавки ломились от мехов, которые только можно найти в Смоленске. Разумеется, гостей не пришлось уговаривать!

– Все знают о щедрости князя, – заметил Артемий. – Но лучше расскажите о том, что произошло в загоне для диких лошадей. Владимир в нескольких словах поведал мне об этой истории, однако я хочу выслушать вашу версию событий.

– Василий, расскажи ты! – проворчал Митько. – Боюсь, я зайду слишком далеко, вспоминая о бесстыдстве боярина Стриго.

– Как знаешь, – согласился Василий. – Едва гости расположились на небольшом холме, возвышающемся над лугом, князь, Митько и я присоединились к загонщикам, которые должны были направить табун в сторону загона. Мы остановили лошадей в сотне шагов от холма, чтобы все могли наблюдать за этим зрелищем. Мы были вооружены арканами, в том числе и князь, который хотел подарить степную лошадь принцессе Гите. Владимир проявил необычайную ловкость. Ему удалось поймать великолепного черного жеребца и вскочить на него. Подарив жеребца Гите, он пригласил всех присутствующих мужчин последовать его примеру и доказать свою храбрость, укротив дикую лошадь. По закону степей лошадь принадлежит тому, кто сумеет ее взнуздать. Князь заявил, что тот, кто совершит такой же подвиг, станет владельцем животного.

Византийские придворные привыкли умащивать свои тела благовониями, носить драгоценности и плести заговоры в коридорах императорского дворца, а не упражняться на открытом воздухе! Венецианец тоже, по всей видимости, не привык к таким забавам. Однако он, будучи хитрым как лис, сказал князю: «Пусть твой подарок остается единственным и неповторимым, как драгоценности Феофано!» И тогда боярин Стриго имел наглость принять вызов!

Василий перевел дыхание, а Митько яростно ударил кулаком по столу, пробормотав несколько весьма нелестных слов в адрес Стриго.

– Молодой боярин зашел в загон. И хотя первая попытка ему не удалась, он все же поймал красивую гнедую кобылу и оседлал ее. Это было непросто, ведь кобыла совсем дикая.

– А что было потом? – нетерпеливо спросил Артемий.

– Он подвел кобылу к князю и дерзко заявил, что делал это вовсе не ради собственной славы, а для прекрасной благородной девушки, которой он хочет преподнести подарок. Естественно, все подумали о его невесте, Настасье… А он возьми да и подари кобылу Альдине, служанке Гиты!

– Молодой девушке с рыжими волосами? – уточнил Артемий.

– Ей самой! Я не в состоянии описать разразившийся скандал, боярин! Настасья плакала, осыпала жениха упреками. Принцесса Гита попыталась защитить Альдину, напомнив, что ее отец был лучшим воином короля Гарольда… Словно это аргумент: служанка остается служанкой!

– А жених остается женихом. Он связан словом чести! – добавил Артемий. – Стриго попытался оправдать свое поведение?

– Он сказал: «Среди присутствующих девушек только у нее нет лошади!» А потом молчал как рыба, когда все принялись утешать Настасью. Деметриос снова спас положение. Он сказал, что учтивость Стриго достойна похвалы, что она делает честь княжескому двору. Владимир и Гита подхватили этот аргумент. В конце концов Настасья успокоилась.

Некоторое время Артемий молчал, погрузившись в размышления. Вытерев длинные усы льняной салфеткой, он наконец сказал:

– Не нравится мне все это. Я говорю не только о поведении Стриго. Есть еще венецианец. Его присутствие во дворце тревожит меня, сам не знаю почему. Он мутный человек. Мне никак не удается понять его. Мне следовало бы радоваться, думая о свадьбе князя, но в воздухе пахнет грозой, которая вот-вот разразится. Поэтому сердечные страдания молодых бояр меня мало интересуют. Если я могу действительно защитить князя и его имущество, в частности знаменитые драгоценности Феофано…

Неожиданно со стороны дворца донеслись крики. Дружинники вздрогнули. Они услышали, как хлопнула дверь, кто-то бегом спустился по ступеням крыльца.

– Боярине Артемий! Скорее! Сюда!