Печать волка (СИ)

Летиция стиснула зубы, но сочла ниже своего достоинства затевать спор. Как она могла подумать, что Ланн принадлежит к айлям? Они честные, благородные, уступчивые, у них культ дамы сердца, в конце концов! В действительности никому не нужен простофиля, вздыхающий под окном, но ведь это же красиво, об этом слагают песни! Неважно. Вот ведь увязался за ней, дурак, спокойно по улице не пройдешь, все оглядываются.

Госпожа ди Рейз преодолела негодование только на подходе к каменной лестнице.

— Зачем отец тебя нанял? — строго спросила она.

— Мне нравятся настойчивые девушки, — отозвался Ланн, — особенно те, которые раз за разом задают одни и те же вопросы.

— А что мне остается делать, если все уходят от ответа? — вспылила Летиция.

— От меня ты его точно не получишь. — Ланн поразмыслил и предложил ей руку.

Тишину разрезал громкий шлепок. Девушка в ярости ударила его по ладони, подобрала юбки и стала подниматься самостоятельно. Ланн закатил глаза, мысленно отметив падение нравов среди молодежи, и заторопился следом.

— Старого папочку не жалко?

— Нотации читать вздумал? — не осталась в долгу Летиция.

— Шатаешься по ночам где ни попадя. — Ланн подавил зевок. — Мало ли что могло с тобой случиться.

— У нас в Сильдер Роке все умирают от старости.

— И счастливыми? — съязвил наемник.

Как правило, обратная дорога кажется короче, но лестница насчитывала не менее пяти сотен ступеней, и Летиция, сердито взбиравшаяся наверх, вскоре прерывисто задышала. Ланн шел позади, держась от нее на почтительном расстоянии. А то чего доброго, нажалуется папочке, что приставать начал. От такой можно ожидать любой подлости.

Полнеющий мешочек луны освещал им путь. Девушка остановилась, села на ступеньку, поросшую мхом, подперла кулачками голову. Ланн встретился с ней взглядом. Камни на серьгах наемника слабо мерцали в полумраке, и его глаза, серые при свете дня, теперь тоже казались голубыми. Ланн стоял на три ступеньки ниже и смотрел на нее.

— Откуда ты приехал? — спросила она.

— Издалека.

— Там много таких, как ты?

— Каких?

Летиция на секунду замялась.

— С побрякушками в ушах.

— Не очень, — сказал наемник.

— А айли есть?

Ланн закатил глаза.

— Сдались тебе эти айли.

— А все — таки? — упорствовала Летиция.

— Нет.

— А ты их видел?

— Было дело, — неохотно сознался он.

— И что?

— Твой папаша заждался. Вставай и пошли.

Летиция скорчила недовольную гримасу, но послушно поднялась и стала взбираться по ступенькам. Ее не очень интересовал ответ на поставленный вопрос, просто хотелось слышать чей — то голос — не обязательно Ланна. На луну наползло облако, и вокруг стало совсем темно и мрачно, ветер безмятежно свистел в ушах, пригибая траву, где — то в городе переругивались собаки. Животные. Звери. Она не боялась темноты — раньше не боялась.

— Мнительные сопляки, — с презрением сказал Ланн, и Летиция не сразу поняла, что он соизволил ей ответить. — Те, кто постарше — лучше. Время сбивает с них спесь.

— Тебе самому — то сколько?

— Двадцать семь.

— А порой ведешь себя, как напыщенный старик.

Летиция замедлила шаг, оглянулась через плечо. Ланн не отреагировал на колкость, смотря себе под ноги. Последние пятьдесят ступеней они преодолели молча, думая каждый о своем, а у ворот поместья их встретил сам Натан ди Рейз, сходящий с ума от тревоги.

Летиция взглянула отцу в лицо и ощутила острый укол совести. Он и раньше беспокоился, когда она устраивала вылазки в город, но никогда — настолько сильно. Строптивую дочь захлестнуло раскаяние. Оно длилось недолго.

Когда Летиция рассказала подруге о гадании, умолчав о тревожном сне, Вилл только пожала плечами.

— Не бери в голову, — посоветовала она. Камеристка расчесывала Летиции волосы перед сном, орудуя витиеватым костяным гребнем. — Может, позавидовала тебе.

— Старая цыганка? — изумилась госпожа ди Рейз. — Она сама меня за руку тянула.

— Тем более, — тряхнула рыжими кудрями Вилл. — А что дальше — то было? Ты всегда возвращалась, когда солнце еще не село.

От Летиции не укрылись взгляды, которыми Вилл и Ланн обменялись в орешнике, но она скрепя сердце поведала подруге оставшуюся часть истории.

— Да он просто лапочка, — хихикнула камеристка, мечтательно воздевая глаза к потолку.

— Нахал и мерзавец, — подтвердила Летиция.

Когда с прямыми обязанностями камеристки было покончено, Вилл широко зевнула и направилась к себе. Летиция забралась в постель, натянув на голову одеяло. На пороге Вилл задержалась — ее осенило.

— А знаешь что, Тиша? — Из — под одеяла раздалось недовольное сопение госпожи. — Давай вместе спустимся в город и расспросим цыганку обо всем. Она обязательно признается, если мы вдвоем припрем ее к стенке. Пусть тебе будет спокойнее.

Летиция беспокойно заворочалась в постели. Мысль показалась ей не слишком удачной. Потом девушка высунула из — под одеяла руку и помахала подруге, соглашаясь.

Глава 4