Печать волка (СИ)

— Тогда по очереди? — предложил Кейт. — Можно мне называть вас Тишей?

— Не стоит.

Кейт снова ответил ей улыбкой. Вот ведь гоблин, все ему смешно, мрачно подумала Летиция. Да еще и хочет сыграть со мной один на один.

— Мы играем по другим правилам, — заявила она.

— Я объясню. Шар должен пройти через скрещенные воротца в ту и обратную сторону, за их прохождение начисляется два очка вместо одного. Начинаем мы с разных концов поля. Вот и вся разница. Так что? Или леди боится проиграть?

Вилл про себя отметила, что жених уже нашел к Летиции подход, и послушно отошла в сторону. По мнению камеристки, сидеть на мягкой траве в тени дерева намного лучше, чем бить молотком по шару, истекая потом. К тому же, Вилл часто промахивается и госпожа недовольна ее игрой.

Летиция посчитала воротца, раскрыла рот:

— Я закончу эту игру, не отдавая тебе ход.

— Леди желает пари? — весело спросил Кейт. «Невеста» поставила себя в очень невыгодное положение и сама не понимает этого. Кейту достаточно стоять в сторонке и наблюдать за ней, ожидая ошибки.

— Желаю, — кивнула она. — Если я выиграю, ты больше ногой не ступишь на наш утес. Согласен?

— А если выиграю я? — ничуть не обиделся жених. — Что тогда?

— Ты все равно не победишь, — пожала плечами Летиция. — Проси что хочешь.

— Тогда, — он помедлил, — леди поцелует меня в случае своего поражения?

Летиция поморщилась. Темные глаза смеялись над ней. Вот наглец.

— Конечно, — кисло улыбнулась она. — Молотком в нос.

— Судя по характеру леди, молотком в нос можно получить и за меньший проступок. Так как? Вы согласны?

— Да, да, — нетерпеливо махнула рукой она. — Вилл, подай шар.

Не успела госпожа ди Рейз взять в руки молоточек и замахнуться, как Кейт помешал ей, положив ладонь на ее руку. Летиция вздрогнула от неожиданности и чуть было не отпихнула жениха локтем, но вовремя вспомнила наставления отца. Вилл затаила дыхание, наблюдая за сценой издалека.

— Нежнее, — сказал Кейт, дыша ей в затылок. — Вы слишком сильно сжимаете рукоятку. — Госпожа ди Рейз повернула голову, оказавшись нос к носу с Кейтом. — Не надо на меня так смотреть. Я всего лишь хотел помочь.

— Свои советы оставь при себе, — отрезала Летиция. — Я в них не нуждаюсь.

Кейт отошел. Прежде чем замахнуться снова, госпожа ди Рейз поневоле бросила взгляд на орешник — и вытаращила глаза от изумления. Ланн, выбравшись из зарослей, неспешной походкой направлялся прямиком к ним, клинок покачивался у него на бедре. Проходя мимо Вилл, Ланн наклонился и шепнул ей что — то на ухо, отчего лицо камеристки стало похоже на спелый помидор. Наверное, похвалил ожерелье или Вилл в нем, решила Летиция.

Кейт разглядывал пришельца с нескрываемым интересом. Особенного внимания удостоились Ланновы серьги, а немного погодя — и его клинок.

— Ты бросил свой пост, — язвительно произнесла Летиция. — Что случилось? Война?

— Я хочу сыграть, — сказал Ланн.

— В вашем захолустье играли в крокет? — удивилась она.

— Нет, — мотнул головой наемник. — Но я уже достаточно насмотрелся. Мне скучно. Развлеките меня. — Он позвал камеристку, которая все еще пыталась совладать со смущением: — Вилл! Составишь компанию одному неотразимому мужчине?

Летиция фыркнула. Камеристка вскинулась, с готовностью закивала.

— Но Ланн, — нерешительно прошептала Вилл, приблизившись. — Мы, наверное, проиграем…

— Мы? — переспросил Ланн. — Под «неотразимым» я имел в виду его, — указал он на Кейта. — Я буду в паре с нашей горячо любимой госпожой.

— А пари? — заметно приуныл Кейт. Это шло вразрез с планом. — Как же пари?

— Пари в силе, — сказала Летиция. Вилл все равно не сможет сосредоточиться на игре, если рядом Ланн, да и ради унижения противника можно на время позабыть о размолвке в библиотеке. Вдобавок присутствие наемника избавит ее от приставаний потенциального мужа. — Но только на победу. Я не могу отвечать за этого олуха, который впервые возьмет в руки молоток.

— Что это? — покосился на нее Ланн. — Неужели ты в меня веришь?

— Еще чего, — отозвалась госпожа ди Рейз. — Я просто не верю в них.

Натан ди Рейз, прогулявшись на кухню за чашкой кофе, остановился у высокого окна, выходившего на поле для крокета. Трудно сказать, скучал ли он по сбежавшей жене, но кофе она всегда готовила ему собственноручно, и Натан все еще помнил его отменный вкус. Аромат крепкого кофе и простыни, чуть пахнущие жасмином — вот и все, что осталось в его памяти после восьми лет совместной жизни с Фэй. Иногда в груди возникало неприятное, сосущее чувство пустоты, и тогда Натан с головой уходил в дела, которые специально откладывал для таких случаев, а если и они не занимали все его мысли, писал письма Эвелин или наблюдал за Летицией с места, откуда дочь не могла его видеть.