Печенье счастья

Но вернемся к танцам. В конце прошлого учебного года у нас была школьная дискотека. Моя мама была в числе родителей, которые должны были присматривать за нами. Когда Мариам из моего класса упала и ободрала коленку, мама тут же подскочила к ней с пластырем и помогла ей. Но потом… да, потом кому-то пришло в голову поставить нечто вроде хип-хопа, и мама сразу преобразилась. Она сдернула с Хьюго кепку и, надев ее задом наперед, решительно двинула в центр танцплощадки. Там она принялась двигаться по кругу, подпрыгивая и дергаясь, как робот. Грудь у нее подскакивала, а волосы разлетались во все стороны. Хьюго стоял и только ухмылялся. Остальные же откровенно ржали. Мама, верно, решила, что это ребята так обрадовались ее умению танцевать. Я же так не думаю.

По дороге домой я спросил маму, зачем она устроила весь этот цирк. Она рассмеялась и, хлопнув меня по спине, сказала:

– Эх, старик, ничего ты не понимаешь. Даже если ты уже стал взрослым, иной раз так здорово поймать драйв.

Ловить драйв от того, что ты кажешься смешным… нет уж, увольте. Лучше я тогда совсем не буду становиться взрослым.

Бабушку тоже можно считать членом моей семьи. Она живет рядом с нами, в соседнем дворе. Я с ней часто вижусь. Иногда, когда мама и папа задерживаются допоздна на работе, я у нее ужинаю.

Вот за бабулю мне никогда не приходится краснеть, как за маму или папу. Правда, она почти совсем глухая, поэтому на мои вопросы иногда дает весьма странные ответы.

– Можно я возьму еще пастилы? – спросил я как-то раз у нее дома.

– Ты тоже очень милый, – ответила бабушка и обняла меня.

Ну что ж, ничего страшного тут нет. Я взял пастилы, и было как-то приятно думать, что твоя бабушка считает тебя милым.

В другой раз я спросил ее, плавала ли она на корабле. Это было мое домашнее задание.

– Что бы я делала, если бы была королем? – удивленно переспросила бабушка. – Я бы тогда открыла в замке гостиницу для туристов. А ты бы что сделал?

В тот раз мы долго болтали, придумывая разные классные вещи, которые можно сделать, если ты король. И не было ничего страшного в том, что бабушка расслышала меня неправильно.

Вообще-то у бабушки есть слуховой аппарат, но она не любит им пользоваться. Она утверждает, что умеет читать по губам. В таком случае читает она как-то очень небрежно.

Как-то раз я самостоятельно полез за банкой кофе, но, открыв ее, обнаружил в ней корицу.

– Бабуль, а здесь нет кофе, – сообщил я. – В банке – корица.

– Хочешь помыться? – улыбнулась бабушка.

– Что? – не понял я.

Но бабуля была уже в ванной – включила кран и достала пену для купания. Похоже, она абсолютно убеждена в том, что все правильно понимает из того, что ей хотят сказать. Но в то же время бабушка у меня очень хорошая, поэтому у нее все всегда получается здорово.

В тот вечер я долго мылся в бабушкиной ванне. Пена чудесно пахла земляникой. Я лежал в ванне и, шевеля большими пальцами ног, размышлял, насколько в действительности сложно читать по губам. Я подул на мыльные пузыри и беззвучно произнес: «В банке – корица, в банке – корица…»

Действительно, это сильно смахивало на «в ванне помыться, в ванне помыться…».

Дождливый день

– Сегодня мы немного порепетируем рождественские песни, – сказала Ульрика. – Скоро будет праздничный концерт, и мы тоже примем в нем участие.

Ульрика начала объяснять подробности, а я зажмурился и принялся вспоминать прошлогодний рождественский вечер. Хоть бы все забыли, чем тогда все закончилось. В тот раз, допев последнюю песню, мы отправились в класс, где нас ждал праздничный стол. И только все уселись, как мой папа поднялся с места и, размахивая чашкой кофе, зажатой в руке, запел «О, праздничная ночь»[2]

.

Кофе выплескивался на пол, папа пел и пел, другие родители слушали и улыбались. Кто-то даже промокнул глаза салфеткой, взятой с рождественского стола. Я же с горя запихнул себе целиком в рот булочку с корицей и сидел, мечтая о папе-программисте или, на худой конец, папе – водителе автобуса.

Спустя некоторое время я открыл глаза. Ульрика успела написать на доске названия песен, и теперь все ребята обсуждали роли рождественских гномов[3], пряничных стариков[4]и так далее. Рождественский концерт должен был начинаться с праздничного шествия Святой Люсии[5].

Некоторые мальчишки уже тянули руки, чтобы стать пряничными стариками, и Ульрика записывала их имена на доске. И почти все мечтали стать рождественскими гномами. На роль Люсии были две кандидатки – Майя и Мариам, две самые популярные девчонки в нашем классе. Ульрика предложила им позже кинуть жребий.

– Еще у нас есть песня Стефана[6], — улыбнулась Ульрика. – Для нее нам нужны два звездных мальчика. Как насчет тебя, Ниссе?

Ты у нас такой высокий и к тому же симпатичный. Накидка с колпаком будут замечательно на тебе смотреться.