Печенеги, торки и половцы

В тот же период мы видим и все упомянутые города[398], вследствие чего и их возникновение придется отнести к той же докочевнической эпохе. Интересно, что эта местность со своим населением осталась вне попечений Владимира Святого во время укрепления им границ своего государства. Он провел линию укреплений по Суле, и все, что было на восток за нею, оставлялось на произвол судьбы. Но можно сказать утвердительно, по крайней мере, что до конца XII в. население в области между реками Ворсклой и Сулой сохранялось, потому что в 1174 г. мы находим город Лтаву еще существующим[399]. Однако должно думать, что местность у нижнего течения рек Ворсклы и Псла была на первых же порах отхвачена половцами, вместе с взятием Переволоки, и население, можно предполагать, отступало к среднему их течению. Прочной, довольно сильной границей, которая долго выдерживала удары кочевников, была река Сула со своими городами на правом берегу. Ее течение, собственно, и считалось пределом Переяславского княжества. Но и за ней местность до реки Ворсклы не признавалась еще вполне вражеской стороной, не считалась очень опасной. На это указывает следующий рассказ летописи о походе на половцев 1111 г.: «…а в пяток быша (Русские) на Суле; в суботу поидоша и быша на Хороле и ту и сани пометаша; а в неделю поидоша, в ню же хрест целуют, и приидоша на Псел и оттуди сташа на реце Голте и ту пождаша и вои

, и оттудо идоша Ворьскла, туже завтра, в среду, хрест целоваша и взлошиша всю свою надежю на хрест, со многими слезами…»[400] Очевидно, в данном районе существовали еще укрепленные пункты, которые могли служить защитой в случае опасности отрядам, собиравшимся постепенно.

На Голтве князья совокупляют уже все свои силы, поджидают другие отряды, не решаются двигаться мелкими частями. Стало быть, с этой реки начиналась уже бо́льшая опасность, но все-таки еще и не неприятельская область. Только на берегу Ворсклы князья целовали крест, поручали себя его защите, ибо тут уже вступали на территорию, занятую половецкими кочевьями. Таким образом, местность между реками Сулой и Ворсклой была такой же боевой стороной, с разбросанными укрепленными городками, как и область между Вырем и Можем-Коломаком, с той только разницей, что последняя явилась результатом княжеской колонизации, а первая заключала в себе старые славянские поселения.

Судя по известию летописи, центр поселений северян, берега реки Сулы, действительно, оказываются покрытыми целым рядом городов. При Владимире Святом, как известно, было обращено внимание на укрепление ее побережья. Замечательно, что все известные нам города размещены по правому берегу, за исключением одного Горошина. Самым северным укрепленным пунктом является город Ромен[401]; затем идут Коснятин[402], Лубны[403], Лукомль[404]

; Горошин[405], Буромля[406]. По одному факту можно судить, что и после, в XII в., князья заботились о поддержании посульской боевой линии.

Так в 1116 г. Ярополк Владимирович, князь переяславский, построил город Желни и населил его пленными дручанами[407]. М. А. Максимович и вслед за ним господин Барсов признают его в теперешнем Жовнине[408]

, находящемся на правой стороне Сулы, недалеко от ее впадения в Днепр. Несколько ниже Кснятина вливается в Сулу река Удай, по правому берегу которой лежат и теперь города Пирятин и Прилуки[409]. Они сохранились до настоящего времени. Но по большему числу городищ, существующих на берегах Удая[410], должно думать, что население здесь было довольно густое. Мы не имеем никаких указаний в летописи об укреплениях по реке Супою, хотя было для нашего летописца несколько удобных случаев упомянуть о них. Несмотря на это, нет никакого основания допустить, чтобы берега его были совершенно оставлены без защиты: Супой направляется прямо с севера на юг и представляет самую близкую к Переяславлю естественную защиту с востока. Если мы на нижнем течении его находим город Песочен[411], то тем более должно предположить существование поселений и укрепленных пунктов на его берегах у верховьев и против Переяславля. Еще южнее Песочна, на левом берегу Супоя, можно полагать местонахождение города Дмитрова[412]. Нам кажется также, что предположение М. А. Максимовича относительно древности теперешнего Ташаня заслуживает вероятия. «Ташань еще и в исходе прошлаго столетия назывался городищем»[413].