Печенеги

Массы пилигримов, стремившихся в Палестину, становились все многочисленнее и гуще. Для Западной Европы исчезла последняя гроза варварских нашествий; воинственная орда номадов, пришедшая на Дунай с Арпадом и долго служившая для Германии, Италии и самой Франции таким же страшным бичом небесного гнева, каким для Восточной Европы продолжали быть печенеги и половцы, — сама превратилась в христианское государство с романо-германскими религиозными и политическими учреждениями, с сохранением цивилизующих отношений к Византии, откуда были получены и первые начатки христианского образования. С тех пор все чаще и чаще толпы благочестивых странников являлись на северных границах Византийской империи, в Дунайской Болгарии. Венгерские короли, преемники Арпада, благосклонно принимали западных богомольцев, покровительствуемых католической церковью, предводимых ревностными епископами и уважаемыми аббатами, и открывали им свободный проход в византийские владения. Подивившись многочисленности и богатству храмов греческой столицы, благочестиво позавидовав ее неоценимым святыням и неисчетному количеству мощей, пилигримы садились на греческие корабли и переезжали в Азию. Вот на этом пути пришлось познакомиться и Западной Европе с наводящими ужас именами печенегов и узов.

В 1053 году, в тот самый год, как воеводы Константина Мономаха потерпели страшное поражение за Балканами от печенегов, пришла в Венфию толпа пилигримов, желавших пробраться в Палестину, но с глубоким огорчением она должна была вернуться назад, искать себе другого, хотя и менее близкого пути — через Италию: путь через византийские владения был прегражден нашествием печенегов. В 1065 году, в год, последовавший за ужасным нашествием узов, караван, состоявший из 12 тысяч пилигримов, предводимый четырьмя епископами (Майнца, Утрехта, Регенсбурга и Бабенберга), вступив в Византийскую империю и перейдя реку Мораву, скоро наткнулся на хищников и разбойников, имя которым было узы. Успев добраться до Святой земли, испытав в Азии величайшие бедствия, пилигримы не забыли этих страшных людей и в своих письмах на родину говорили о них с отвращением. Двенадцатитысячная толпа, сопровождавшая епископов Утрехта и Майнца, предвещала близость народного движения, во главе которого станут Вальтеры[52]

 и Эмиконы[53]

 с Петром Амьенским[54]

. Рыцарскую часть Первого крестового похода начал фландрский граф Роберт, по прозванию Фриз, и его пятьсот всадников, которые явились на помощь Алексею Комнину против печенегов и турок.

Роберт I Фриз, граф Фландрии, Зеландии и Голландии, был одним из самых замечательных воинов и властителей своего времени. Человек с характером сильным и несдержанным, он вращался в непрерывной борьбе и не боялся никаких средств, чтобы восторжествовать над более могущественным противником: изгнанный из отечества оружием герцога Готфрида Горбатого[55], он погубил своего врага посредством наемного убийцы. Он был в ссоре со своей невесткой Рихильдой Геннегау, вдовствующей графиней Фландрии, и отнял у ее детей, своих племянников, наследство их отца. Дело поступило на суд короля Франции Филиппа I, как верховного сюзерена незаконно захваченных владений; Евстафий Булонский, отец Готфрида, героя Первого крестового похода, склонил дело к приговору против Роберта. Но военное счастье решило иначе: в первой схватке пал Арнульф, законный наследник графства Фландрского, во второй — Евстафий попался в плен, в третьей — Роберт поразил соединенные силы Готфрида Лотарингского, Альберта Намюрского и других. Балдуин, младший племянник, должен был считать себя счастливым, что ему удалось удержать за собой хотя бы наследие своей матери (Геннегау).

В 1087 году граф Роберт, желая загладить свои грехи, хотя и не думал возвращать племяннику того, что у него было преступным образом отнято, отправился в Святую землю. Ряд чудес сопровождал это путешествие; если мы поверим благочестивым летописцам Фландрии, Иерусалимские ворота заперлись сами собою, когда хотел войти в них граф Роберт. Пустынник, известный своей святостью, к которому граф обратился, потребовал, чтоб он принес покаяние в убийстве своего племянника Арнульфа и дал обещание возвратить Балдуину Фландрию. Ворота открылись сами собою, когда раскаявшийся граф снова перед ними явился. Во время пребывания в Иерусалиме, в доме одного знатного сарацина, Роберт Фриз слышал от сарацинских астрологов предсказание, что Иерусалим будет скоро взят христианами. Далее следуют факты несомненные и очень важные по своим последствиям. На возвратном пути из своего покаянного странствия граф Фландрский зимою 1089 года прибыл в Константинополь[56].