Печенеги

Князья половецкие, и во главе их тесть Киевского князя Святополка II — Тугоркан, не были настолько дикими варварами, чтобы не понять выгод, какие могло им доставить присутствие в их кочевьях претендента на греческий престол. Они решились еще раз послужить Византии, взяв на себя обязанность восстановления сына Диогенова на престоле его отца, и стали готовить поголовный поход в пределы империи. Анна Комнина говорит, что варварами руководило только желание напиться человеческой крови и насытиться человеческим мясом. Так отзывается она о спасителях Византийской империи, — но людоедами они, во всяком случае, не были, хотя мысль о добыче, несомненно, занимала важное место в их планах. Можно думать, что прежде всего они хотели отомстить императору Алексею за то, что он недостаточно оценил их услуги в 1091 году. Так или иначе, половцы довольно благоразумно скрывали до времени свое намерение двинуться за Дунай, желая застать императора Алексея врасплох. Как узнал Алексей о планах, созревших снова в половецких вежах, не известно; но они от него не скрылись, и он заранее принял меры против половецкого нашествия. Замечательно, что, несмотря на истребление Печенежской орды, византийский император вовсе не думал или не находил возможным принимать какие-либо меры на Дунае; границей империи все-таки считались Балканы, приготовления к встрече полчищ Тугоркана ограничились укреплением узких горных проходов и расположением в них военных отрядов.

Наконец пришло ожидаемое известие, что половцы перешли Дунай вместе с самозванцем. Алексей собрал совет из высших военных чинов и своих родственников и предложил ему вопрос: что следует делать, идти ли с войском навстречу варварам или же защищаться, как это было принято во время печенежского нашествия, в крепостях и за стенами? Синклит высказался в пользу более осторожного и более безопасного образа действий; император питал предпочтение к более мужественным решениям. Но еще не было забыто, чем кончилось смелое движение к Дерстру, предпринятое Алексеем вопреки советам людей старых и опытных. Чтобы не подвергнуть себя упрекам и снять с себя ответственность, император, не возражая против общего голоса, обратился к высшей воле и объявил, что он отдает решение вопроса на волю Божью. Кроме гаданий по книгам Священного Писания, в Византии существовал особенный торжественный способ вызывать или узнавать решение Верховной силы и мудрости, способ, известный нам близко по его приложению в Новгороде к избранию новгородских владык[75]

. Император, сопровождаемый военными чинами и многочисленным духовенством, отправился вечером в храм Св. Софии. В присутствии патриарха он написал два жребия на двух табличках, или хартиях, то есть на одной было написано — следует идти в поход против половцев, на другой — не следует. По приказанию императора патриарх положил оба жребия на престоле великой церкви, где они и оставались во время всенощного бдения. По окончании богослужения, уже утром, патриарх снова вошел в алтарь и вынес одну из хартий, которая была им при всех распечатана и громогласно прочитана. Вышел жребий — идти в поход навстречу половцам.

Собрав войско, император расположился лагерем в городе Анхиале. Никифор Мелиссини и Георгий Палеологбыли отправлены в Верою с наказом бдительно охранять этот город и соседние пункты; другие отряды высланы были к горным Балканским проходам. Сам император прибыл из Анхиала и осмотрел весь ряд укреплений, или «запоров», вдоль Балканского хребта. Едва успел он воротиться в свой лагерь, расположенный около «Священного озера» близ Анхиала, как ночью явился сюда какой-то знатный влах и принес известие о приближении половцев к Балканам. Утром был созван военный совет, состоявший из главных военных начальников и родственников императора. Совет единогласно решил, что император со своим войском должен оставаться в Анхиале. Алексей согласился оставаться на своем наблюдательном посте возле морского берега и, считая нужным занять также город Фермы (Бургас) на юг от Анхиала, отправил туда Татикия и Кантакузина. Узнав потом какими-то путями, что варвары имеют в виду нападение на Адрианополь, император вызвал к себе знатных жителей этого города — слепой Никифор Вриенний, Катакалон и Тарханиот занимали среди них самое видное место, — чтобы дать им надлежащие внушения и нужные наставления. Он убеждал жителей Адрианополя не терять мужества при виде врагов, но и не увлекаться излишним пылом, крепко запереть городские ворота, держаться бдительно на стенах и не щадить стрел, когда неприятель вздумает к ним приблизиться. Мысль о возможности удержать кочевников в горных проходах была покинута; отряды, расположенные при клисурах, получили приказание идти по пятам варваров, как скоро сделается известным, что они прошли Балканы, и тревожить их неожиданными нападениями с тылу.