Педагогика для всех

Для меня, мальчишки, Симон Львович Соловейчик был живой классик, и я очень хорошо помню то потрясение, какое я испытывал, когда Соловейчик (!!!) с нами – пацанами говорил заинтересованно (!!!).

Он никогда не спрашивал: «Как дела в школе?» – вопрос, от которого любой подросток готов взвыть. Он спрашивал о том, что тебя волнует и что тебе интересно. Ему – Соловейчику – было важно, чем живут школьники. Его не интересовали формальности, его волновала суть.

Когда Вы будете читать «Педагогику для всех», обратите внимание на то, что в этой довольно увесистой книге, нет ни одного формального, обязательного слова. Все – только по сути.

Соловейчик не пишет проповедь. Он высказывается. И уже дело читателя принимать это высказывание, соглашаться с ним или спорить. Но равнодушным читатель не останется никогда.

Эту манеру разговора я очень хорошо помню по тому, как он говорил с нами, мальчишками.

Тогда же, в середине 70-х, Соловейчик, вместе с журналистами «Комсомолки» Ольгой Мариничевой и Валерием Хилтуненом решили создать из нас неформальное объединение «Коммунарская бригада», сокращено – Комбриг.

Постепенно мы узнавали, что Комбриг – это, своего рода, отзвуки знаменитой Фрунзенской коммуны, которую открыл для читателей именно Соловейчик.

Боюсь, что большинству современных читателей словосочетание «Фрунзенская коммуна» не говорит ни о чем. Между тем, это было объединение, которое в самый разгар Советской власти работало с подростками по совершенно иным, вовсе не советским принципам.

Фрунзенская коммуна возникла во Фрунзенском Доме пионеров и школьников в Ленинграде (отсюда и название). У ее истоков стояли педагоги Игорь Петрович Иванов и Фаина Яковлевна Шапиро.

Уверен, что деятельность коммуны, ее принципы имели для Соловейчика огромное, если не сказать решающее значение, не случайно же он так много писал о ней.

Симон Львович составил и подготовил к печати книгу «Фрунзенская коммуна», которая вышла в издательстве «Детская литература» в 1969 году. Книга имела такой успех, что через три года она была переиздана. Вот бы ее переиздать сейчас! Правда, в этом случае пришлось бы снабжать ее многочисленными комментариями: ведь многое даже просто из лексики того времени современному читателю уже не понятно. Однако, сама история и, главное, идеи Фрунзенской коммуны, убежден, будут не только интересны, но и весьма полезны сегодня.

Что ж это были за идеи? Почему они до такой степени увлекли Соловейчика, что благодаря его усилиям о Фрунзенской коммуне узнала вся страна? В той книге, которую Вы сейчас держите в руках, эти идеи, кстати, тоже свое отражение нашли.

Откроем старую книгу. «…Что может предложить коммуна? Во-первых, необычных взрослых. Взрослых, которые во всем советуются с ребятами, всегда веселые, жизнерадостные, всегда шутят…

Во-вторых, радость сделанного дела. С первого же сбора один отряд пошел на завод с концертом, второй – в детский сад чинить игрушки, третий – в библиотеку, разбирать и приводить в порядок книги.

В-третьих, коммуна может предложить такую организацию, чтобы каждый коммунар действительно чувствовал себя ответственным за всю коммуну. Полное самоуправление…»

С одной стороны, в этих идеях, казалось бы, не было ничего особенно революционного. Но, с другой, они принципиально расходились с реалиями советской школы. Поэтому, когда коммунарское движение начало развиваться слишком активно и, по сути, стало альтернативой комсомолу, его не то чтобы убили, а перестали поддерживать.

Но Соловейчик всюду, где мог, говорил об этом. Рассказывал. Объяснял. Увлекал. И когда мы, еще даже не молодые журналисты, а пацаны и девчонки, пытающиеся овладеть профессией, пришли в «Комсомолку», Соловейчик стал идеологом нашего Комбрига.

Мы проводили коммунарские сборы и собственными глазами видели, как работают коммунарские идеи.

Где мы только эти сборы ни проводили! В Москве, в Челябинске – в знаменитой школе Владимира Абрамовича Караковского. Ездили даже в школу для трудновоспитуемых девочек-подростков в Ярославской, по-моему, области: пытались с помощью коммунарских идей воздействовать на юных проституток и убийц.

Сборы длились три дня. И – удивительное дело! – зашоренные советские школьники за три дня преображались! Они, как принято нынче говорить – реально становились другими.

Благодаря чему? В первую очередь, благодаря абсолютно доброжелательной атмосфере сборов. Здесь никто никого не оценивал, и все друг друга слушали. Мнение каждого ребенка учитывалось. Здесь никто не заставлял никого ничего делать.

Вот мы оформляем школу в Челябинске, чтобы она выглядела повеселей. У кого какие идеи? Предлагайте – делайте. Вам нужны помощники? Кто готов помогать?

Одна из главных идей педагогической системы Соловейчика, которая никогда не декларируется, но является основой, фундаментом, сутью – доброжелательность. То есть желание добра всем тем, кто рядом, – будь это твой собственный ребенок, ученик или соратник по коммунарскому сбору.