Пейзаж с наводнением

Цветы с их с ума сводящим принципом очертаний,придающие воздуху за стеклом помятыйвид, с воспаленным «А», выглядящим то гортанней,то шепелявей, то просто выкрашенным помадой,— цветы, что хватают вас за душу то жадно и откровенно,

то как блеклые губы, шепчущие «наверно».Чем ближе тело к земле, тем ему интересней,как сделаны эти вещи, где из потустороннейткани они осторожно выкроены без лезвий— чем бестелесней, тем, видно, одушевленней,как вариант лица, свободного от гримасы

искренности, или звезды, отделавшейся от массы.Они стоят перед нами выходцами оттуда,где нет ничего, опричь возможности воплотитьсябезразлично во что — в каплю на дне сосуда,в спички, в сигнал радиста, в клочок батиста,

в цветы; еще поглощенные памятью о «сезаме»,смотрят они на нас невидящими глазами.Цветы! Наконец вы дома. В вашем лишенном фальшибудущем, в пресном стекле пузатыхваз, где в пору краснеть, потому что дальшетолько распад молекул, по кличке запах,

или — белеть, шепча «пестик, тычинка, стебель»,сводя с ума штукатурку, опережая мебель.1990

«Я позабыл тебя; но помню штукатурку…»

Памяти Н. Н.