Пекарь-некромант. Часть 2

Я успел выскочить за ограду до того, как собаки разгадали мою хитрость. Прикрыл калитку. В которую тут же врезались тяжёлые звериные туши – клифы устремились следом за мной, но ограда преградила им путь. Забор вздрогнул, но устоял. Задребезжали запоры на воротах. Задвинуть на калике засов я не мог – привязал её к забору обрывком ткани, специально для этого отрезанным от рубахи бородача. Так створка будет успешнее сопротивляться напору клифов – не приоткроется от ударов: благо она отворялась во двор.

От обиженного лая волкодавов защемило в груди и зазвенело в ушах. Своим бегством я без сомнения ранил нежные собачьи души. Шагая по Красному переулку, я ещё долго слышал жалобные и возмущённые голоса клифов. Барбосы никак не могли поверить в моё предательство. Окликали меня – просили одуматься. Их настойчивые просьбы, должно быть, помутили мне разум: я внезапно задумался о том, не завести ли собаку. Не такую клыкастую лошадь, как клифские волкодавы – поменьше. Или ещё меньше.

Из Красного переулка я вышел погружённый в размышления.

Но всё же уловил чьи-то громкие слова.

— Это он! – воскликнул звонкий мужской голос. – Это точно он! Тот самый мастер Карп!

Я повернул голову – взглянул на источник шума.

И подумал: «Да что ж это за день-то такой сегодня?! То одно, то другое! А ведь пока ещё даже не вечер».

Глава 30

Я узнал того мужчину, что назвал моё новое имя: видел его сегодня дважды. Утром этот узкоплечий стоял в очереди за хлебом. Потом я заметил его под клёном в Лисьем переулке, когда шёл к Белецкой – тогда этот тип с аппетитом наворачивал медовый батон. Очень походило на то, что звонкоголосый неслучайно попался мне на глаза уже в третий раз за день. Какой там за день: за половину дня!

Узкоплечий мужик указывал на меня рукой, но не спешил выходить мне навстречу из-за широких спин своих спутников. Чисто мужская компания пряталась в тени раскидистого дерева (названия которому я не знал), около забора. И, похоже, дожидалась именно меня. Потому что при моём появлении мужчины оживились, с их лиц исчезло выражение скуки.

«Четверо», — отметил я.

Но если узкоплечего я не рассматривал, как угрозу (не впечатлил он меня своими физическими данными), то троица его приятелей выглядела очень даже солидно. Все трое – мускулистые, короткошеие, с гладковыбритыми подбородками (нечасто я видел в этом мире бритых); а ещё с одинаковыми приплюснутыми носами и похожими рыжими волосами – намекавшими на родство мужчин.

Особенно внушали уважение зажатые в их большущих кулачищах палки – дальние родственницы известных мне по прошлой жизни бейсбольных бит. Такими можно было и голову проломить и большие куски теста обработать. Оружие этих мужиков вполне годилось на роль скалки – я живо представил, как Полуша бы раскатывал ним тесто для медовых батонов.

«А хвоста-то за собой и не заметил, — подумал я. – Ведь этот тип наверняка тащился за мной до Красного переулка. И привёл сюда приятелей, пока я беседовал с Мамашей Норой. Пора бы мне обзавестись глазами на затылке. Раз уж ты, мэтр, не следишь за моей безопасностью. Неужели тебе трудно было сказать, что за мной следят?»

«Вашей жизни, юноша, ничто не угрожало».

«Зато теперь ей грозят. Палками».

— Ну вот мы и встретились, Карп, — сказал самый низкорослый из квартета по встрече.

Его голос походил на громкий шёпот. Мужчина словно желал со мной посекретничать. Или простудился. Будто подражая киношному злодею, мужчина похлопал палкой по своей широкой ладони. Признаюсь, выглядел его жест очень грозно. Если бы у меня был с собой пистолет, я бы, не задумываясь, выстрелил в этого крепыша с дубиной – на опережение.

Не стал бы дожидаться, пока он вот так же постучит палочкой по моей хрупкой черепушке. Да и для его спутников это послужило бы хорошим уроком. Я вообразил, как выхватил бы сейчас из-за пояса пистолет. Нет – лучше снял бы с плеча автомат, сделал бы предупредительную очередь поверх рыжих волос. Начертил бы пулевыми отверстиями полосу на заборе.

Вот только огнестрельное оружие в этом мире я пока не изобрёл: всё откладывал это, безусловно, нужное дело на потом. Всё не мог выкроить время на то, чтобы нарисовать для местных кузнецов эскиз автомата Калашникова – благо я прекрасно представлял, как тот автомат выглядел (даже подержал его в руках на военных сборах). Вряд ли бы я заставил автомат стрелять, но отбиться его железным муляжом от гопоты получилось бы не труднее, чем дубиной.

— Это точно он? – спросил другой рыжий крепыш.

Говорил он хриплым баском. Брезгливо кривил при этом тонкие губы.

— Он! – заверил узкоплечий. – Я слышал, как бабы утром называли его по имени! Они все величали этого голопузого мастером Карпом. Я за ним от самой его пекарни шёл! Этот дурак ни разу не оглянулся.

Я почесал грудь – стоял перед мужиками топлес: не смог себя заставить натянуть мокрую и пропахшую псиной рубаху.

— Зачем мне на мужиков оглядываться? – спросил я.

Рыжие скрестили на моём лице взгляды – хором засмеялись.

Причём так громко, что вспугнули с дерева птиц и заставили меня на шаг попятиться – от неожиданности.