Пекинское досье

И если вы иногда думаете, что я испорчу хорошую вещь, отдав ее за эти несколько гульденов, подумайте еще раз. Дело в том, что кто-то проглотил мою наживку. Когда мы вернулись в квартиру, я понял, что там кто-то был. Или еще был. Я жестом пригласил Тару снова выйти и дождаться моего сигнала. Я схватил пистолет и открыл собственный замок отмычкой. Мягкий щелчок вместо какофонии звуков лязгающей связки ключей. Внутри было темно. И было тихо. Такая очень громкая тишина, вызванная тем, что кто-то пытается не быть там. Я крепко сжал Вильгельмину в руке и начал осторожно ходить по квартире. Комната за комнатой. Через захламленную гостиную, столовую и, наконец, гостиную, жалея, что подруга Роско не увела своего кота перед уходом, потому что этот кот цеплялся за мои пятки.

Хорошо. Итак, наш гость ждал в спальне или прятался в душе. Или его давно не было.

Я остановился у спальни. Там кто-то был. Я слышал, как он дышит. Следующим моим шагом был шедевр координации. Одним движением я распахнул дверь, включил свет и прицелился.

Он выпрыгнул с кровати, как хлеб с тостера. Господи, Ник. Это твой способ пожелать доброго утра?

Я опустил пистолет и покачал головой. — Нет, Роско. Но это чертовски хороший способ поздороваться пулей, чертова сука. Ты знаешь, что я мог тебя убить?

Он откинул волосы назад и зевнул. Потом почесал подбородок, уставившись на меня. «Вы, американцы все такие, — сказал он. Слушай. Это квартира моей девушки, нет? Поэтому я не хочу с тобой говорить. Итак, у меня есть ключ. Итак, я вошел. Так откуда мне было знать, что ты придешь?

Роско… — я сел на край кровати, — …что касается этих твоих методов работы… †

Он поднял руку. «Не проповедуй. Ник. Пожалуйста.' Он закурил, и я увидел, что пламя слегка дрожит. — Где Тара?

Я подошел к окну и подал ей знак.

Никаких проповедей, Роско. Слово.'

Он вздохнул. 'Слово?'

А.'

"Огонь".

Вот это слово.

Я постучал сигаретой по прикладу пистолета. — Это моя работа, Роско, я горю. Ты тень. Я стреляю. А это значит, что вокруг ходит много людей, которые планируют меня застрелить. И тогда, если я не останусь настороже, они добьются успеха.

Пиф-паф, и я мертв. Понял?

Он кивнул и улыбнулся. — Неправильно, — сказал я. 'Это не смешно. Это чертовски серьезно. Я думаю, что ты гений, Роско, но мне кажется, ты становишься слишком самоуверенным. В переводе это называется, что ты становишься равнодушным. И это очень хороший способ умереть.

Понятно? Он кивнул. И не улыбнулся.

Я должен был остановиться. Но, как и все проповедники, я слишком долго стоял за своей кафедрой и нанес ему только один моральный удар, от которого он не мог оправиться.

Роско пожал плечами. — Хорошо, — сказал он. Ну, я все это уже слышал. Но сегодня вечером... ты устроил бурю в стакане воды. †

Тара стояла в дверях. «Значит, ты будешь пить чай.

Она улыбнулась. Одна или две ложки?

Роско улыбнулся в ответ. — Этот твой друг упустил свое призвание.

'Какое?'

«Создание военно-учебных фильмов».

Тара заварила чай.

Причиной визита Роско было общество Фезерстоуна, и он хотел знать, что с ним делать. Завтра опять следить или как? Да, — сказал я. «Продолжайте следить. Нам нужно знать, когда эти клоны начнут действовать. Слишком мало происходит; Мне это не нравится. А пока посмотрим повнимательнее. Посмотрим, сможем ли мы узнать, что происходит внутри. 'Хм. Я просто еще не знаю, Ник. Сомневаюсь, в этом.

'Так?'

— Так что же ты тогда сделаешь?

«Навещу Обществу Фезерстоуна для встречи с моей дорогой покойной тетей Миртл.

— Ты имеешь в виду просто войти? Просто так.'

«Ну… я мог бы влетать, но я думаю, что это было бы слишком кричаще, не так ли?»

Роско встал. — И это ты говоришь мне не шутить. Вы прошли весь этот путь?

Если это лагерь КАН, тебе конец. У тебя довольно знакомое лицо, приятель. Вы почти так же анонимны, как Никсон на собрании демократов.

«Я рассчитывал на то, что ваш отдел спецэффектов даст мне маску и подходящая маскировка может помочь.

Роско вздохнул. «Наш отдел спецэффектов, — сказал он, — умер».

'Скончался?'

«Ну, понимаете… это действительно немного болезненно… Это была старушка, которая когда-то работала на Илинга. Вы знаете, эта киностудия. И... ну... она скончалась. Я знаю!' Он прервал меня прежде, чем я успел произнести хотя бы слово. Это нелепо, это подло, это детская работа и это невозможно. Но это, боюсь, всего навсего лондонский отдел AX.

Я сделал ему удовольствие ничего не говоря.

Он сказал. = "Может я туда зайду?".

«Прости, Роско. Ты мне больше нужен снаружи. Если один из этих клонов направится в Соединенные Штаты, значит, другой сенатор направится в морг. Нам нужно выяснить, что замышляют эти парни.

Он вскинул руки в воздух.

'Тогда все в порядке. Мы вернулись к нашей исходной точке. Вы идете туда. Так что я мог бы также спросить вас сейчас. Если ты погибнешь, могу ли я взять этот галстук?»

Я знаю. Будь серьезен. А если серьезно, ребята, что вы предлагаете?

Я предлагаю, — посмотрела на нас Тара, — мне пойти туда.

Нет, я сказал. 'Точно нет.'

— Но, Ник. †

Нет.' Я сказал.

'Но ...'

Тогда меня здесь никто не слушает. Нет. Это конец.'

Глава 14