Пелагея и принц осени (СИ)

Отринув свою первоначальную установку не мозолить глаза, Ли Тэ Ри исправно мелькал среди сотрудников съёмочной группы то на одном, то на другом мероприятии. И не сказать, чтобы она была смущена его присутствием. В конце концов, эльф выглядел сногсшибательно, от него так и веяло благородством, и им вполне можно было гордиться. Но слишком уж пристальное внимание мужа к обыденным рабочим моментам задевало её.

Пожалуй, он был даже придирчивее Юлианы.

— Не стой здесь, — шипела она на Ли Тэ Ри.

— Сама под ногами не путайся, — шёпотом парировал тот.

Они с Юлианой нередко вот так цапались между собой на съёмочной площадке, но, к счастью, обходилось хотя бы без драк.

Пелагея глядела на них и вздыхала. Два склочных менеджера для одной звезды — это всё-таки чересчур.

А Юлиана уже жалела, что сделала в письме тот роковой постскриптум. Ли Тэ Ри вставлял ей палки в колёса — без злого умысла, но тем не менее. И ведь не отмахнёшься от него так просто: великий эльф, владыка северных земель — это вам не шутка какая-нибудь.

Пелагея уставала от него гораздо меньше, потому что нервы он трепал в основном Юлиане. И свои драгоценные пять копеек вставлял лишь в отношении работы менеджера. Попробовал бы он указывать жене, как ей следует позировать на фотосессиях или как правильно брать ноты, на него тотчас бы обрушился шквал неодобрения от координаторов и участников группы.

Ли Тэ Ри как будто чуял, что даром не сдался им со своим сверхценным мнением, потому лишний раз в их разговоры не встревал. Ли, Ши, Рё, Хёк, Йе и Шин довольно скоро привыкли к тому, что он постоянно где-то рядом, и между ними установились почти что приятельские отношения. Однако затем после вынужденного двухнедельного перерыва вернулся Кю, и эльфу стало не по себе.

Кю был высок, и бледен, и прекрасен, как принц. Услыхав, что приехал муж Пелагеи, он взглянул на неё всего раз, но с таким горьким отчаянием, словно она его предала.

«Что между ними происходит?» — терялся в догадках Ли Тэ Ри. Задать тот же вопрос лично жене у него недоставало духу: он боялся услышать ответ.

Когда Кю явился в студию, весь утончённый, томный, с сияющими глазами, участники группы пришли в буйный восторг и заобнимали его чуть ли не до смерти.

— Кю, ты теперь можешь разговаривать? — спрашивал Ши. — Скажи что-нибудь.

— А петь уже пробовал? — интересовался Йе, который, похоже, прикипел к нему больше остальных.

Кю загадочно улыбнулся и, не сходя с места, взял такие высокие ноты, каких прежде ему брать не доводилось.

— Какая это октава? — растерялся Шин.

— Спятить можно, — прошептал Ли.

После операции по удалению узелков Кю превзошёл сам себя. Он пел так искусно, что все только диву давались. Но имелось одно существенное неудобство: в больнице ему посоветовали пить меньше спиртного (а в идеале бы вообще не пить), чтобы не спровоцировать образование на связках новых наростов.

Одна из ипостасей Кю под кодовым названием «человек, который любит пить» была крайне раздосадована этим обстоятельством. Другая ипостась — «человек, который любит петь» — напротив, весьма обрадовалась новым возможностям.

Широкий диапазон — мечта любого певца, ради которой люди годами тренируют дыхание и придерживаются специальных диет. А тут всего одна операция — и такой замечательный сюрприз.

Однажды Пелагея подслушала, как он поёт, и чуть с ума от нежности не сошла. Если прежде его голос был хорошим, но довольно стандартным, рядовым, ничем не примечательным, то сейчас от этого голоса по коже бежали мурашки, и дело было не только в диапазоне.

Будучи не в силах сдержать чувства, Пелагея ворвалась к нему в студию.

— Это было так здорово! Твоё пение хочется слушать вечно. Почему бы тебе не попробовать выступать сольно? — спросила она.

Кю глянул на неё с невыразимой печалью.

— Да кто же мне позволит петь сольно?

— Я поговорю с директором.

Но вначале она посовещалась с парнями из группы, и ей открылись неизученные стороны прогресса. Диктофон, функция в мобильном телефоне, позволяющая записывать звук, подошла для её маленькой хитрости как нельзя лучше.

Пелагея тайно записала песню Кю на диктофон и подсунула её под нос директору Хаджиману.

— Это кто? — спросил опешивший Хаджиман. — Наш? Или вы уже где-то откопали самородок?

— Наш, — подтвердила она. — Кю. Ему недавно операцию на связках провели.

— Так что же вы стоите? — алчно осклабился директор. — Тащите его ко мне. Скроим из него живую легенду. А я пока созову стилистов. Надо создать для него подходящий имидж. Ох, заживём…

Пелагея вылетела из кабинета, как пробка из бутылки, и сломя голову помчалась по коридорам агентства — вылавливать Кю. Хорошо, если он ещё не закончил распевку. Прекрасно, если ещё не ушёл.

Оскальзываясь на гладком полу, она добежала до репетиционной как раз вовремя. Кю запирал за собой дверь.

Пелагея настигла его и беззастенчиво ухватила за руку.

— Ничего не говори. Просто идём со мной.

Кю вздёрнул брови, но действительно так ничего и не сказал, позволив увести себя к директору.

— Вот он, тот, кого вы слышали, — объявила Пелагея.