Пэлем Гренвилл Вудхаус. О пользе оптимизма

«Возьмите любую фотографию Плама Вудхауса до войны и сравните ее с фотографией, снятой в Силезии, – пишет верный Таунэнд в «Daily Telegraph». – И вы увидите, что́ с ним сделал немецкий лагерь. Прежде чем бросать в него камень, давайте попробуем войти в его положение. Поможем ему понять, что ради его же собственного блага, ради блага его родных и его страны эти передачи должны прекратиться…»[76]

Или же – защитить писателя, изобразив его человеком не от мира сего. Что, мол, взять с небожителя?

«Беда Пэлема Гренвила в том, – пишет всё тот же Таунэнд перед самым окончанием войны, 16 апреля 1945

года, секретарю клуба «Аллейн» Маккаллоку Кристисону, – что он всегда витал в каком-то надмирном пространстве, мало чем интересуясь, кроме самых тривиальных вещей – своих книг, своего дома, Далиджа, собак, семьи, пьес и – вынужден добавить – своих заработков».

Таунэнда можно понять, но вряд ли его доводы «защищали» школьного друга, предохраняли от обвинений, ведь из письма Таунэнда следовало, что Вудхаус – самый обыкновенный обыватель, которому до судеб отечества нет никакого дела.

О детской наивности Вудхауса не устают повторять и другие доброжелатели, они принадлежат ко второй категории слушателей – людей, Вудхаусу не близких, но также очень ему сочувствующих. Лорд Ньюборо, давний почитатель таланта Вудхауса, объясняет: «Пламми вообще не касаются земные дела». Известная писательница Дороти Сейерс, давно симпатизировавшая Вудхаусу, тоже пишет о «внежизненности» писателя и напоминает одну немаловажную вещь, которая могла бы в создавшихся обстоятельствах сыграть писателю на руку. В 1940-м, – вполне справедливо замечает Сейерс, – ни Вудхаус, ни гораздо более политизированные и осведомленные англичане, тем более – американцы, еще не знали всей правды о нацистских концлагерях, а потому неблаговидный поступок Вудхауса тем более заслуживает снисхождения.

Наиболее авторитетными же союзниками Вудхауса в английском писательском цехе стали Ивлин Во, высоко оценивший книги юмориста, как мы знаем, еще на заре его творчества, и автор «Фермы животных» и «1984» Джордж Оруэлл. Вернее, не стали, а станут. В защиту Вудхауса, с которым Оруэлл познакомился в Париже в 1944 году, создатель крупнейшей антиутопии XX века выступил с эссе, которое так и называлось – «В защиту Вудхауса» и было впервые напечатано вскоре после окончания войны, в июльском номере лондонского журнала «Windmill» за 1945 год. Ивлин Во выступал в защиту Вудхауса дважды. Сначала – в ноябре 1953 года, за год до публикации берлинских передач в «Encounter», в письме в «Daily Mail», где он потребовал, чтобы «зачинщик нападения на Вудхауса», журналист «Daily Mirror» пришел на BBC и перед Пламом публично извинился. И в выступлении на BBC 15 июля 1961 года, которое на следующий же день перепечатает «Sunday Times» и которое показательно названо: «П. Г. Вудхаусу: поздравление и покаяние» – в 1961 году Вудхаусу исполнялось 80 лет.

И Оруэлл, и Ивлин Во в своих «защитительных речах» приходят, по сути, к одним и тем же выводам. Вудхаус не мог сознавать, что его проступок (не преступление, а, проступок, оплошность!) нанесет ущерб британским интересам хотя бы потому, что у него напрочь отсутствует «политическая сознательность». Впрочем, замечает Оруэлл, она отсутствовала в тридцатые годы у большинства англичан, полагавших, что происходящее в Испании, Австрии, Чехословакии «нас не касается». Вудхаус стал жертвой несправедливой пропагандистской компании, на него спустили собак, а он лишь «пешка в пропагандистском эксперименте» (Оруэлл). Вудхаус стойко и с юмором переносил лишения в тюрьмах и в лагере, что также говорит в его пользу. Утверждать, что Вудхаус «сознательно изменил родине», – непростительно. Давно пора считать это дело закрытым. «Перестать ворошить эту давнюю историю государственной близорукости» (И. Во).