Пелхэм, час двадцать три

Кто-то хлопнул его по спине. Это оказался Мюррей Лассаль. Рядом стоял мэр, он через силу улыбался, но выглядел бледным и растерянным, слезящиеся глаза то и дело закрывались. Он устало опирался на руку комиссара полиции.

— Мэр намерен спуститься в туннель, чтобы через громкоговоритель лично обратиться к террористам, — сообщил Лассаль.

— Нельзя этого делать, — покачал головой начальник округа.

— Я не спрашиваю вашего разрешения, — осадил его Лассаль. — Все, что от вас требуется — отдать нужные распоряжения.

Начальник полиции округа покосился на комиссара, но у того на лице застыло абсолютно отсутствующее выражение. Судя по всему, начальник умывает руки, и это его вполне устраивало.

— Сэр, — обратился начальник округа к мэру. — Я высоко ценю ваше желание. — Он помолчал, удивляясь дипломатичности своих слов. — Но этот вопрос не подлежит обсуждению. Не только ради вашей собственной безопасности, но и ради безопасности заложников.

Он заметил, что комиссар полиции поддержал его едва приметным кивком головы. Мэр тоже кивнул, но в знак согласия или от слабости, понять было сложно.

Лассаль жестко взглянул на него и повернулся к комиссару.

— Господин комиссар, прикажите этому человеку подчиниться.

— Нет, — вмешался мэр, теперь его голос звучал твердо. — Он прав. Это может все испортить, да и меня могут пристрелить.

— Сэм, я предупреждаю вас… — угрожающе начал Лассаль.

— Мюррей, я намерен вернуться домой, — оборвал его мэр, сунул руку в карман, вытащил алую шерстяную вязаную шапочку и натянул её на уши.

— Господи, — воскликнул Лассаль, — ты спятил?

Мэр решительно зашагал прочь, и Лассаль поспешил за ним.

— Сэм, ради Бога, с каких это пор политик ходит в спортивной шапочке, когда за ним наблюдают сотни тысяч людей?

— Продолжайте, Чарли, — велел комиссар. — Я провожу их и вернусь. Занимайтесь своим делом.

Начальник полиции округа кивнул. Он помнил, что именно мэр, а не комиссар одернул Лассаля. Может быть, комиссар и вмешался бы, не опереди его мэр, но тем не менее он бы чувствовал себя лучше, отреагируй комиссар первым.

На авеню раздался вой сирены. Начальник полиции круто развернулся, но сирена внезапно смолкла.

— Сработало противоугонное устройство на стоянке, — сказал кто-то.

Начальник полиции взглянул на часы: три двенадцать.

— У лейтенанта из транспортной полиции была неплохая мысль, — он повернулся к полицейскому с портативной рацией. — Вызовите заместителя главного инспектора. Скажите, чтобы он связался с террористами и сообщил им, что деньги прибыли.

Глава 14

Райдер

Райдер включил лампочку в кабине и посмотрел на часы: три двенадцать. Через шестьдесят секунд ему придется убить заложника.

Том Берри

Том Берри чувствовал, как где-то в глубине его души вскипает ярость. Он воспринимал её как некий атавистический пережиток, примитивное бешенство от того, что его унижают, настоятельно требовавшее, чтобы он немедленно ответил, доказал свое мужское достоинство.

В какой-то миг он уже напрягся, чтобы вскочить, даже голосовые связки завибрировали от дикого, изо всех сил сдерживаемого крика. Но ничего не случилось. Сильнейший инстинкт выживания удержал его на месте. Дрожа от ярости, он принялся приглаживать свои длинные белокурые волосы. Инстинкт удержал его от самоубийства. Один он ничего не сможет сделать.

Может быть, сила в единстве? Вот если бы все остальные пассажиры… Он наспех разработал план совместных действий и телепатически передал его остальным, предупредив, чтобы все ждали его сигнала. Один за другим, сохраняя бесстрастные мины, они подтверждали получение его мысленной волны. Готовы?

Один взмах рукой, и план воплотится в действие. Первым атакует авангард: солидная дама падает с сидения в проход, старик симулирует сердечный приступ, распутная бабенка срывает свои панталоны. Мать и её мальчики бросаются на помощь солидной даме, которая достает из бесчисленных складок своей одежды булавку и передает её матери. Коренастая негритянка вскакивает и хватает старика за руки, её массивная фигура перекрывает обзора между террористами в передней и задней части вагона. Распутная бабенка с развевающимися волосами бросается на Латинского любовника.

В тот самый момент, когда она швыряет ему в лицо свои панталоны и обезоруживает ловким приемом дзюдо, в действие вступают атакующие силы, возглавляемые воинственным типом. Они разделились на две группы: трое нападают на бандита в головной части вагона и сбивают его с ног; потом наступает черед театрального критика, который наваливается на бандита и вышибает из него дух.

Главные силы бросаются по проходу к коренастому бандиту в конце вагона. Тот не снимает палец со спускового крючка автомата, но прежде чем он успевает на него нажать, мать мальчиков, выхватив булавку из-за уха, швыряет её через весь вагон. С потрясающей точностью булавка пришпиливает руку коренастого бандита к прикладу его автомата. Мгновение спустя он исчезает под грудой навалившихся на него тел.