Пенелопа направляется в Трою

   Забудешь тут! Как же! Справа мелькнула железнодорожная станция, на перрон которой из поезда выгружались люди в мышиного цвета военной форме. Той же форме, что в "том" 1941-м! Сдвоенные молнии на петлицах, черепа с костями и орлы со свастикой на фуражках. И какие-то транспаранты на вагонах. Кажется "Миротворческая дивизия СС "Эстония". Не уверена. Не останавливаться! Не отвлекаться! Указатель "Алтуфьево". Обгорелая церквушка. Снова люди в серой форме с желто-синими нашивками и какими-то эмблемами. "Галичина"? Кладбище. Траншея. Шеренга людей с автоматическим оружием. Какие-то люди возле траншеи - залп, и все эти люди в гражданской одежде падают в траншею. Надпись на дорожном ограждении: "Смерть москалям!". Не останавливаться! Не останавливаться! Еще чуть-чуть! Вот! Вот начало поворота! Справа маячит штырь главного ментального шприца - Останкинской телебашни. Только бы здесь было спокойно! У меня слишком мало времени и боеприпасов, чтобы прорываться с боем!

   Смешанный пост на дороге. Милиция и какие-то военные с голубыми полосами на касках. Два танка. Просто стоят. Обозначают статус и отпугивают любителей пострелять. Проезжаю. Не останавливают. Даже не смотрят на мою "буханку". Еду дальше. Ориентир - Останкинская телебашня. Улицы - "плывут" и деформируются. Не обращать внимание. Держать направление. На полукилометровый ментальный шприц. Радует, что не видно уличных беспорядков. Держат район. Держат, пока он нужен. Это мне на руку. Пока на руку. Пока, ибо возле самого Останкино, усиление охраны может воспрепятствовать моим планам открытого прохода на территорию объекта. Тогда придется переходить к резервному варианту - использовать подземные коммуникации.

   Обошлось. Хотя возникли трудности с парковкой - на стоянку "для своих" проехать я не могла. Ладно, и на том спасибо, что добралась живой и невредимой. И с запасом времени. Теперь нужно определиться через какой подъезд попасть вовнутрь. Тут важен психологический момент. Наглость и самоуверенность. И... показная глупость и тупость. Я должна изобразить наивную иностранную дуру, которая абсолютно уверена в том, что кусок картонки с наклеенной фотографией, который болтается на шнурке на ее шее, является пропуском, открывающим любые двери. А это значит, что нужно выбрать ту дверь, перед которой толпится больше всего людей. Выбрала. Возле подъезда топчется и мнется толпа девушек. Поклонницы Димы Трилана (или Четырелана?)? Или жаждущие попасть на "Завод звезд"? Или кандидаты на очередную публичную казнь в "Дурдоме-2"?

   Аккуратно протискиваюсь через их строй, сопровождаемая презрительными и насмешливыми взглядами говорящими: "Это что за пугало? Таких дур даже среди бомжей на свалке не встретишь! Иностранка что ли?". Таким же взглядом награждает меня охранник. Начинаю на смеси английских, французских и ломанных русских слов спрашивать у него, как попасть к Познеру, Сранидзе, Шустеру на телемост "Русские - расстрелять или повесить?". Талдычу про свое "Бордо-ля-Фигаро". Быстро-быстро-быстро на французском, пара английских фраз, и снова Познер, Шустер, Сранидзе, телемост, что-то на итальянском. Стою, стараясь выворачивать колени вовнутрь - чтобы ноги казались кривыми как у богомола. Клюнуло! Сжалился охранник над убогой дурой из страны, где жрут лягушек, и одеваются так, что огородные пугала остаются без работы. Пропустил вовнутрь, назвал этаж и номер студии. Отлично. Нелепо ковыляя, иду к лифту, с идиотской улыбкой на лице. Жму кнопку. Захожу внутрь. Поднимаюсь. Выхожу. Теперь нужно этажом выше или ниже, но пешком по лестнице и в женский туалет. Или рано? Пожалуй, слишком рано. Найти студию. Найти туалет, кафе, осмотреть возможные пути отхода. Посидеть в кафе, потянуть время. Понаблюдать за людьми.

   Хотя, не так! Нужно чуточку подправить макияж, прическу, походку - слишком я бросаюсь в глаза! Что было хорошо и необходимо для проникновения в здание, то будет мешать теперь - слишком я яркая в своей "уродливости". Шорты с подмышек спустить на талию, губы и глаза промыть водой и оттереть салфеткой, разгрести часть "бурелома" из косичек и локонов. Но не переусердствовать! Естественная красота не должна проглядывать, иначе начнут сбегать мужчины с слюнями до пупа.

   Туалет произвел сильное впечатление. В углу сидя на подоконнике, целовалась-обнималась пара женщин лет двадцати пяти - тридцати, в полуголом виде. На полу валялась примерно половина предметов их одежды и нижнего белья, другая половина пребывала все еще на них. В одной из незапертых кабинок, на крышке унитаза сидела с глупой улыбкой симпатичная девушка лет восемнадцати, с лицом, перепачканным каким-то белым порошком, и абсолютно глупой улыбкой - почти, как у Ольги и Сашки, когда они смотрели телевизор. Хотя относительно чисто, очевидно, что кто-то делает здесь регулярную уборку. Мое пребывание осталось "незамеченным" - все были заняты своим "делом".