Пентаграмма войны

Ник замер, и в нарастающем шуме застигнутых врасплох людей уловил щелчки какого-то электромеханического устройства. Потом, видимо, включился аварийный генератор, и окна дома снова осветились, но через несколько секунд свет снова погас и в воздухе поплыл ни с чем не сравнимый запах сгоревшей изоляции.

Его новые глаза в быстро наступающей южной ночи видели не хуже, чем днем, и Ник, внимательно осмотревшись, понял, что все бандиты сейчас находятся внутри дома, где они, похоже, решили отсидеться, чтобы не попасть под разборку армейских соединений. Он улыбнулся и скользящей бесшумной походкой двинулся к дому.

Первый же встреченный им постовой стоял, чуть прислонясь к стене и даже прикрыв глаза. Но Ника не обманула его расслабленная поза. Человек, несмотря на то что имел на шлеме визор ночного видения, предпочел сдвинуть его вверх, доверяя своим органам чувств. И все равно он прозевал движение лейтенанта. Короткий, словно бросок нархи, удар – и тело мягко сползает по стене.

Ник замер, но кроме бухающих по коридорам сапог бандитов ничего не было слышно. Он быстро начал освобождать труп от оружия и снаряжения, которое тому уж точно не понадобится.

Теперь, увешанный трофеями, лейтенант чувствовал себя намного лучше.

Левое крыло, практически полностью разрушенное ракетным обстрелом, было бандитами не заселено, кроме первого и второго этажей, которые Ник вычистил довольно легко. Пятеро бандитов вовсе не таились, а разгуливали по коридорам с фонарями в руках, громко переговариваясь при этом. Через каких-то пять минут в крыле вновь воцарилась тишина, а лейтенант передвинулся в центральное здание.

Наира Лагон сидела в удобном кресле хозяина дома и, положив подбородок на сомкнутые в замок пальцы, бездумно смотрела на огонек свечи, которая нашлась на камине в столовой. От свечи ароматно пахло чем-то родным и теплым, что осталось где-то там, в прошлой жизни. И в который раз она спрашивала себя, все ли она правильно сделала тогда, больше шестидесяти лет назад, отправившись в логово Ржавого, но ответа не было. Настроение, испорченное исчезновением де Анора, срочным, на грани бегства, отъездом кардинала и этим странным мальчишкой, испортилось окончательно.

Она оглянулась. Посланные еще полчаса назад люди так и не восстановили энергопитание, а хотелось нормальной горячей еды, а не приготовленных в самогрейках армейских консервов.

– Крест! – За дверью было подозрительно тихо. – Крест! – Она повысила голос, но ответа своего верного телохранителя так и не услышала. Она встала и, подойдя к высоким двустворчатым дверям из белого дуба, дернула створку на себя, и прямо из темноты коридора на нее упало тело бывшего космодесантника с уже остекленевшими глазами.

– Как мило, что вы решили меня дождаться.

Тот, кто должен был сейчас лежать связанный по рукам и ногам, вошел в столовую, переступив через мертвое тело.

Рука Наиры метнулась к пистолету на поясе, но плечо вдруг ожгло такой страшной болью, что рука безвольно повисла, будто чужая. Она отшатнулась, пытаясь выхватить левой трубочку игломета, но еще одно размазанное движение – и вторая рука парализованно повисает вдоль тела.

– Рада видеть вас живым и здоровым. – Хозяйка растянула непослушные губы в подобии улыбки.

– А уж я как рад. – Ник хмыкнул и, ничуть не стесняясь, прошелся чуткими пальцами по телу женщины, вытаскивая спрятанное оружие. – Присаживайтесь. – Он отодвинул один из гостевых стульев и подтолкнул его ногой.

– Что вы собираетесь делать? – громко произнесла женщина. – Сдадите меня контрразведке? – Наира внутренне усмехнулась.

– Ну что вы! – Ник улыбнулся. – Отпускать вас совершенно не входит в мои планы. И кстати, если вы хотите громким голосом привлечь внимание своих людей, хочу сообщить, что это бессмысленно. Они уже ничего не услышат. В доме лишь двое живых. Я и вы.

– Так чего же ты тянешь? – с вызовом бросила Наира, вздернув подбородок вверх.

– Да понять пытаюсь. – Ник нахмурился. – Я, когда листал справку, посвященную вам, все представлял себе некое бесполое существо, страшное и ужасное, мстящее за свои детские комплексы всему роду человеческому. А увидел нестарую еще женщину, по моим меркам красивую и явно не глупую. Не складывается, понимаете? – Он присел на соседний стул и внимательно посмотрел ей в глаза. – За вашей бандой и торговля детьми, и всякой прочей мерзости столько, что не перечислить. А уж трупами так можно всю центральную площадь выстелить.