Пенталогия «Хвак»

Кончилась зима, со всех сторон талая вода бежит, вниз, к речке торопится, а та — к реке побольше, Баргун ее звать, а та к морю. Странная путешественница — река: бежит, бежит, а всегда на месте, где оставил — там и найдешь в следующий раз. Всегда на месте, а до моря добегает. Голова в море спрятана, туловище наружу, всем взорам видно, а хвоста и не найдешь. Вернее сказать, хвостов-то много, да какой настоящий — поди пойми? Старый отшельник оказался прав: Погодник съежился и растаял, растеряв нос, глаза и зубы, одна копенка снега от него осталась, и от той уже почти ничего…

Снег очень внимательно следит за тем, как растет Гвоздик, изо дня в день наблюдает его характер… И тоже безмерно удивлен:

— Никогда бы не предположил, что охи-охи может быть таким веселым и общительным. Никакой свирепости к нам, никакого коварства. Может быть, это щенячье не выветрилось? Или испортила зверя жизнь среди людей?

Лин в ответ убежденно мотает головой:

— Нет! Я чую Гвоздика, он по-настоящему такой! Ха-ароший Гвоздик, замечательный Гвоздик!

Гвоздику очень нравится, когда его хвалят, от избытка чувств он хватает метлу: показать и доказать, что не зря его хвалят, такого хорошего — а вместо новых похвал истошный крик!

— Батюшки-матушки! Да что же это такое! Я только отвернулась! Снег, Лин, что смеетесь, как… эти… Зачем ты метлу перекусил, обормот!? Вот теперь сами все подметайте, а я — все, вот уже как устала от его измывательств, по горлышко! Сил моих больше нет! Сами и подметайте! А я домой пойду, у меня и дома дел полно!

— Ну, что раскрякалась, Мотона? Чего орешь? Ты уже полдня собираешься, уйти никак не можешь. Раньше послезавтра я тебя не жду, отдыхай. Деньги взяла, не забыла? Метлу я новую сделаю, а остатками от прежней — в твою честь этого сорванца отхлещу. И Лина с ним заодно, чтобы не распускал питомца!

Снег вроде бы угрожает, но ухмылка в седой бороде яснее Погодника подсказывает Лину и Гвоздику, что бояться нечего: Снег благодушен. Кстати, и метла свой срок давно отслужила, новую же сделать — работы на два чиха.

— Поди, прутьев наломай, да хороших, живых. Заодно и нашу крикушу проводите. Только не наломай, — это я небрежно сказал, не подумав, — нарежь, конечно же. Палка для метлы есть, я заранее припас.

Однажды примчался из замка гонец на взмыленном коне (другой в поводу), с нижайшею просьбой от господина Олекина: его жена, сиятельная госпожа Цимари Олекин, оступилась на каменной лестнице, да и упала, расшиблась так, что второй день с постели не встает, кровь с кашлем выходит… Не мог бы святой старец, взявший себе прозвище Снег, осмотреть госпожу Олекин, и буде возможно, облегчить ее предсмертные страдания?

— Ну, уж, сразу предсмертные… Она же не старая еще. Ладно, поеду. Конь для меня, что ли? Тем более успеем. Лин, покорми гонца, напои, чем найдешь, я же пока соберусь, да травы приготовлю, да книгу выберу…

Не впервой Лину оставаться в пещере за старшего, вот и сейчас он принял участь бестрепетно, хотя и с тяжелым вздохом: с Мотоной-то в сто раз было бы лучше, но Мотоны в ближайшие дни тоже не будет, у нее в деревне своя жизнь, которая также требует сил и времени… С другой стороны, в деревне Мотону уважают, к ее мнению прислушиваются: а как же, у святого старца служанка. В случае какой просьбишки по лечению, либо волшебству — и слово замолвит перед ним…

И сразу в пещере тихо, скучно, учеба на ум не идет… На охоту тоже не выйдешь: пещеру страшно без присмотра оставлять, он пока еще не Снег и без опаски жить в пещере, опутанной сторожащими заклинаниями, не умеет, накладывать их толком — также не умеет, сложны больно… Вот и ходит Лин, всюду сопровождаемый верным Гвоздиком, из двора в двор, из комнаты в комнату, каждая из которых похожа на настоящую, как в любом просторном доме, да вот — без окон. В кладовых, в погребе окна и не надобны, а в жилых если — в самый раз бы пришлись… Но, уж — чего нет, того не будет… Зато отхожее место… Весь мир к тебе в гости, все видишь, сидючи, от облаков до птиц… А они тебя. И хотя Снег сто раз уверял возмущенную Мотону, что все там укрыто нарочно подобранным заклятием невидимости, Лин втихомолку сомневается в словах учителя: никакой магии он там не ощущает, нет ее, одна природа…