Пепел и экстаз

Наконец они в должной степени оценили силы и искусство друг друга, и поединок начался по-настоящему. Кэтлин пришлось сконцентрировать все свое внимание, чтобы отражать молниеносные выпады Жана. Несколько мгновений она их только парировала, затем, дождавшись подходящего момента, изменила тактику и ринулась в атаку. Это сразу же придало ей уверенности в себе, и удары ее стали более решительными. В глазах Жана невольно вспыхнуло восхищение.

Они сражались без остановки уже более четверти часа, попеременно атакуя друг друга, но ни один не получал того преимущества, которого оба жаждали. Рука Кэтлин ныла, и шпага в ней весила, казалось, две тонны. Каждый раз, когда она отражала очередной удар Жана, ей казалось, что у нее сейчас хрустнут в запястье кости. А они все сражались и сражались, нанося и парируя удары, делая ложные выпады и отскакивая в сторону, бросаясь вперед и отпрыгивая мгновенно назад от сверкающего лезвия. Шпаги со свистом рассекали воздух в тишине комнаты, удары стали о сталь отзывались громом в ушах, а глаза их были прикованы друг к другу.

Кэтлин начала уставать и прилагала все силы, чтобы Жан этого не заметил. Один неверный шаг, одно неосторожное движение, и он поймет, что победа близка и усилит свою атаку.

Сделав ложный выпад, Кэтлин выбросила шпагу вперед, загораживая ему путь. Мгновенно он нанес встречный удар, заставив ее отвести лезвие в сторону. Так быстро, что она едва успела заметить грозящий а удар, лезвие его шпаги разрезало нижнюю шнуровку на ее жилете. Только мгновенная реакция спасла ее от укола его шпаги.

Лишь на какую-то долю секунды глаза Жана опустились туда, где белела в разрезе алебастровая кожа, но этого Кэтлин, давно поджидавшей такой момент, было вполне достаточно. Прежде чем Жан успел поднять голову и по глазам Кэтлин догадаться о ее намерениях, она ударила вперед и вверх, вложив в этот удар всю свою силу. Выбитая из руки Жана шпага со звоном упала на пол и откатилась к стене. Словно кошка, играющая с мышью, Кэтлин мгновение помедлила, затем с победной улыбкой на устах, зажегшей огонь в ее изумрудных глазах, приставила лезвие к горлу Жана и, слегка повернув запястье, нажала. Показалась алая капля крови. Голосом, в котором слышался не только триумф, но и уважение, и даже сожаление, она тихо проговорила:

— Touche.

Изумленное выражение на лице Жана сменилось улыбкой.

— Cherie, за многие годы ты первая, кто победил меня в игре, в которой мне не было равных. Поздравляю тебя. Твое мастерство может сравниться только с твоей красотой.

Кэтлин улыбнулась в ответ:

— Спасибо, Жан. Если бы я тебя не знала, то подумала бы, что ты нарочно мне поддался. Не отвлекись ты на мгновение, победа была бы за тобой. уже начала уставать.

Жан криво усмехнулся:

— Превратности сражения с таким соблазнительным противником, как ты, моя дорогая. Я просто ничего не мог с собой поделать.

— Прости, Жан, — в голосе ее звучала искренность, — у меня такое чувство, будто я сблефовала, воспользовавшись тем, что я женщина, чтобы победить в поединке.

Пожав плечами, Жан философски заметил:

— C'est la vie[15], Кэтлин. Le bon dieu[16]

, в его безграничной мудрости, дал нам разную силу и разные слабости. Уделом мужчины стали мускулистая спина, крепкие руки… и слабость к прекрасному полу. Женщину же он одарил соблазнительными изгибами и хитростью, чтобы завлекать мужчин и заставлять их делать то, что ей хочется. Мужчины и женщины должны сами решать, где и когда применять полученные от него дары, и быть настороже в том, что касается их слабостей. В тот же момент, как глаза мои скользнули к твоей груди, я понял свою ошибку. Это была моя вина, только моя. Ты честно выиграла сражение. Я признаю свое поражение без всякой обиды и с полным уважением к твоему мастерству. Ты оказалась одним из серьезнейших противников, с какими мне когда-либо приходилось сталкиваться. Нам стоит сразиться как-нибудь еще, хотя бы только для того, чтобы научить меня не терять головы и быть всегда начеку.

— У меня, похоже, тоже не было никогда таких противников, как ты, — сказала Кэтлин. — Я с радостью сражусь с тобой еще раз, но только после того, как немного восстановлю свои силы.

— Берегись, ma petite piratesse, — предупредил Жан, и в его карих глазах заплясали веселые искорки. — Я не попадусь снова на ту же самую удочку!

— Тогда тебе лучше держать свою шпагу подальше от шнуровки на моем корсаже, — кокетливо проговорила Кэтлин, — а все внимание направить на то, чем занимаешься, а не на мое тело.

Она звонко рассмеялась, и Жан, не удержавшись, тоже расхохотался.

— Я попытаюсь, — пообещал он, — но это должен признаться, будет нелегко.