Пепел и сталь

— Почему-то считается, что только в молодости человек бывает глупым. Лично я давно заметил, что возраст не прибавляет ума тому, кого обделили им еще в детстве. Йеден был из тех, кто легко поддается чужому влиянию. Тем более, ты как бы оставил ему частицу своей славы. Кое-кто из офицеров думал, что неплохо бы провести, так сказать, тренировочное сражение, чтобы испытать солдат в бою. Они решили устроить ночной налет на гарнизон Холстепа. Похоже, это оказалось не самым удачным решением.

Кельсер тяжело вздохнул.

— Даже если б они победили, то без пользы, потому что обнаружили бы существование армии.

— Они верили в тебя, — тихо сказал Меннис. — Они думали, что просто не могут проиграть.

Кельсер грустно покачал головой и уставился вверх, на клубы тумана над головой.

— Что теперь будет с нами? — спросил Меннис.

— Мы разделим вас на маленькие группы, — сказал Кельсер, — и отведем в Лютадель, а там вы затеряетесь среди скаа.

Меннис кивнул. Он выглядел усталым, даже изможденным, но еще не сдался. Кельсер понимал его чувства.

— Ты помнишь, о чем мы говорили на плантации Трестинга? — спросил Меннис.

— Отчасти. Ты пытался убедить меня не устраивать беспорядки.

— Тебя это не остановило.

— Но я только это и умею, Меннис. Ты помнишь, что я сделал и почему вы очутились здесь?

Меннис немного помолчал и кивнул.

— Да, и в каком-то смысле я благодарен тебе за это. Я думал, что моя жизнь уже кончена — я каждый день просыпался с мыслью, что сегодня не смогу подняться. Но здесь, в пещерах, у меня снова появилась цель. За это я и благодарен тебе.

— Даже после того, что случилось с армией из-за меня?

Меннис фыркнул.

— Ты слишком высоко задираешь нос, юноша! Солдаты сами позволили убить себя. Может, ты отчасти и был тому виной, но не ты делал за них выбор. Кроме того, это не первый бунт скаа, который закончился резней. И не последний. А ты, можно сказать, уже совершил невероятное — собрал огромную армию, сумел вооружить и обучить ее, несмотря на то что мало кто верил в твою затею. Просто дела пошли иначе, чем ты ожидал, и все равно ты можешь гордиться собой.

— Гордиться? — удивленно переспросил Кельсер, стараясь не выдать своих истинных чувств. — Эта армия должна была разрушить Последнюю империю, а не совершить самоубийство в бессмысленном сражении вдали от Лютадели.

— Разрушить По… — Меннис умолк, нахмурившись. — Ты что, говоришь серьезно?

— Конечно, — сказал Кельсер. — А зачем бы мне еще такая армия?

— Для сопротивления, — предположил Меннис. — Для борьбы… Ребята за этим и пришли в пещеры. Им было важно не хныкать и не жаловаться, а делать что-то… хоть как-то бороться с лордом-правителем.

Кельсер хмуро посмотрел на него.

— То есть ты с самого начала предполагал, что армия погибнет?

— А что еще с ней могло случиться? — вопросом на вопрос ответил Меннис.

Он встал, качая головой.

— Мечтай не мечтай, парень, вот только лорда-правителя невозможно победить. Поэтому я и считаю, что они не зря пошли сражаться. А теперь разреши дать тебе один совет, Кельсер, выживший в Ямах Хатсина. Надо понимать, когда наступает момент отойти в сторону. Ты сделал великое дело, никто и не ожидал такого. Твои люди перебили целый гарнизон отборных солдат, прежде чем их окружили и уничтожили. Это величайшая победа скаа за многие десятилетия, а может, и за столетия. И теперь тебе пора удалиться.

С этими словами старик уважительно кивнул и, медленно переставляя ноги, поплелся к центру лагеря.

Кельсер стоял, задумчиво глядя ему вслед.

«Величайшая победа скаа за многие десятилетия…»

Но ведь именно против этого он и сражался… Не только против лорда-правителя, не только против знати. Он сражался против тысячи лет такой жизни, при которой смерть пяти тысяч человек называют «величайшей победой». Он сражался против жизни, настолько лишенной надежды, что скаа если и решались на бунт, то только заранее готовясь к поражению.

— Это не победа, Меннис, — прошептал Кельсер. — Я еще покажу тебе настоящую победу.

Он заставил себя улыбнуться — не от радости и не от гордости за себя. Он улыбался вопреки горю… его охватывала боль при мысли о гибели людей, но он улыбался — потому что не желал сдаваться. Своей улыбкой он как бы доказывал лорду-правителю — и самому себе — что не побежден.

Нет, он не собирался отходить в сторонку. Он еще не закончил дела. Пока не закончил.

Часть четвертая

Танцоры Туманных Волн

26

Я все больше и больше устаю…

Вин лежала на своей постели в лавке Клабса, прислушиваясь к пульсирующей головной боли.

К счастью, она понемногу утихала. Вин еще помнила, как проснулась в то первое, ужасное утро. Боль была настолько сильной, что она почти не могла думать, а ведь ей приходилось еще и двигаться. Она совершенно не понимала, как Кельсер оставался на ногах и вел остатки армии к безопасному укрытию.