Пепел империй

– Так когда выступаем? – повторил Верховцев.

И Бандеролька поняла, что отвечать предстоит ей, и что времени практически не осталось. И передышки не будет.

– Выступаем завтра после обеда, – сказала она. – Мы, листоноши, разделимся. Часть вернется в Крым, часть останется здесь, с народом Острога – вам нужны будут лишние руки… А часть, и я в том числе, пойдет с Верховцевым искать действующий Бункер. Подождите, не шумите, поясню. В Крым нам нужно. Нас, листонош, оклеветали, все наши достижения пошли прахом, и что-то недоброе творится на острове. Что-то настолько же плохое, как обстоятельства, приведшие к Катастрофе. Наша миссия – выяснить и предотвратить. Но также наша миссия – помогать и собирать информацию. Мы знаем о Бункерах. Поэтому, повторю, мы разделимся. Я очень устала. Я очень хочу спать. О составе команд от Листонош я объявлю завтра утром.

Интерлюдия 1

Дневник Пошты

Старая потрепанная тетрадь. Кажется, в стародавние времена такие тетради называли общими. Обложка цвета запекшейся крови, заклеенная сверху полосками широкого скотча. Засаленные края страниц, покрытые слоем дорожной пыли. Путевой дневник Пошты. Каким образом дневник оказался среди прочих документов, никто не знал, но Бандеролька сочла это обстоятельство если не чудом, то точно хорошим предзнаменованием.

Аккуратно раскрыв тетрадь на первой странице, Бандеролька долгое время просто рассматривала строчки, написанные от руки убористым почерком, будто могла разглядеть в них образ погибшего друга. Он был для нее гораздо ближе, важнее и дороже всех остальных людей на этой земле. И пусть она еще не до конца осознала всю глубину своих чувств, но с каждым часом, с каждым прожитым днем после падения Джанкоя, Бандеролька все чаще вспоминала Пошту. Она тяжело вздохнула и приступила к чтению.

…День двадцать первый.

Чем дальше мы с Лазарем отдаляемся от Джанкоя, тем чаще спорим, по поводу и без оного. Конечно, нам всем пришлось несладко в подвалах Цитадели. Каждый, кто проходил процедуру инициации клана Листонош, заплатил за это не только физическими изменениями своего тела, но и частичкой своего разума. Частичкой – это еще если тебе сильно повезет. Говорят, некоторые новобранцы попросту сходили с ума и годились после инициации только на то, чтобы стирать портки и портить воздух. Но это случалось редко. По крайней мере, за те несколько месяцев, что я провел в Джанкое, я встретил всего одного несчастного, по имени Тютя. Тютя помогал поварам в столовой, выносил помои и чистил овощи. Да и сам он был практически как овощ, глядя на окружающий мир абсолютно пустыми глазами.

Что же касается меня, то по результатам тестов, врачам клана удалось невероятным для меня способом ускорить процессы регенерации моего организма. Банальный порез пальца, пусть даже очень глубокий, заживал буквально за несколько минут. Говорили, что я за день смогу восстановиться после прямого пулевого ранения в грудь, но проверять эту гипотезу на практике я пока не спешил.

Лазарь стал двоякодышащим и не боялся радиации. Единственная моя подруга в клане, Бандеролька, после инициации стала невероятно сильной и выносливой. Я собственными глазами видел, как она разогнула подкову моего Одина. А еще, по непонятным для меня причинам, ее некогда светлые волосы вдруг стали цвета вороньего крыла.