Читаем Пепел Клааса полностью

Однажды он попросил меня написать под диктовку пись­мо от моего имени Сталину, где я как ребенок просил пе­ресмотреть дело отца. Ответа не последовало. Отец никогда < ничего не говорил против Сталина, и в его разговорах лишь проскальзывало слово «ежовцы», которых он все-таки считал главными виновниками своих несчастий. Он ничего не читал и лишь, уединясь в своем углу, что-то писал на полях газет (другой бумаги не было), но никогда не говорил, что именно пишет. Это были его воспоминания...

Каждое лето детский дом матери отправлялся в летний лагерь в Черноярку, в 25 километрах от Павлодара, — совсем недалеко от села Ермак, где когда-то сложил свою буйную голову завоеватель Сибири. Матери удалось взять меня туда на два срока. Лагерь находился в нескольких километрах от Иртыша, на краю бескрайней степи, где по ночам мерцали огоньки волчьих глаз. С другой стороны начинались заводи, оставшиеся после весеннего паводка. Там было множество мелких речушек и озерец, заросших буйным кустарником, а особенно — шиповником и ежевикой. Это было рыбацкое раз­долье. Красоту этих мест нарушали мириады комаров, так что спать можно было лишь в марлевых палатках, окружавших нашу постель.

Все воспитанники должны были работать. Старшие коси­ли, пасли коров и лошадей. Кто помладше — собирали колос­ки, шиповник, окучивали, пололи.

У меня завелся дружок по фамилии Талдыкин. Он водил волов во время сенокоса. Талдыкин как-то спросил: «Что луч­ше — детдом или помереть?» И не дожидаясь ответа, уверенно ответил: «Помереть лучше».

Детдомовцы любили петь сиротские песни:

Пошел я в лес за малиной,
Малину я там не нашел. Нашел я ту старую могилу...

В основном это были русские дети, но попадались евреи и казахи. Летом 1944 года в детдоме появился первый чеченец. Сколько ему было лет, сказать трудно. Носили его на руках. Это был бессловесный, обтянутый кожей скелет, с ненавистью поглядывавший на окружающих. Как только его немного откормили, он сделал первую попытку сбежать, но его поймали и стали смотреть за ним в оба. Не прошло и двух недель, как чеченец, улучив минутку, исчез снова и навсег­да. Боясь людей, он не воспользовался единственным трак­том, который вел из Черноярки в Павлодар. Смутный ин­стинкт звал его домой. На следующий день невдалеке от дороги нашли кучку детских костей. Он был съеден степны­ми волками.

Вскоре после переезда в казахскую часть города я увидел необычного человека в полосатой пижаме, который почему-то начал кричать мне: «Шнеллер! Шнеллер!» (Быстрей!) Это была шутка, которая его очень веселила. Не считая больнич­ной сестры и сына председателя ППС, с которым я лежал в больнице, это был первый поляк, которого я увидел на улицах Павлодара. Поляки занимали самые отдаленные ка­захские улицы, выходившие в степь, чтобы поменьше стал­киваться с русскими, и выходили в город лишь в случае крайней необходимости. В основном это были ссыльные с Западной Украины и Западной Белоруссии: интеллигенция, политические деятели, бывшие богатые люди. Среди них были и евреи. Трудно передать всю неправдоподобность по­лосатых пижам, сидевших на скамейках возле казахских мазанок на фоне куч кизяка. Поляки, считая русских дика­рями, ходили в чем попало, включая пижамы. За редкими ис­ключениями, они отказывались работать, предпочитая полу­чать помощь из США или же по линии ЮНРРА. На почве собирания марок я познакомился на свою беду с одним мо­лодым поляком. У него в комнате, кроме грязной подстил­ки, ничего не было. Однажды я застал его на этой подстилке с девушкой. В это время его сосед, тоже поляк, заглянув к нему, что-то раздраженно ему сказал. Тот выхватил нож и ос­тервенело бросился на него. Глухо огрызаясь, сосед отступил.

Этот парень получал из Америки марки, выменивал их на со­ветские марки и посылал обратно, зарабатывая на этом. Он дал мне американские марки, чтобы я выменял их в школе, но у меня их отняли, и я оказался неоплатным должником. Я пытался скрываться, но поляк пришел к нам, когда меня не было дома, и потребовал взамен марки, которые отец при­сылал мне в 1940 году из Павлодара в Москву. Сдуру ему отдали почти все, погубив мою коллекцию, которая включала очень дорогие ныне монгольские и тувинские марки. После этого я никогда уже не мог собирать марки. Часть поляков ушла в армию Андерса уже в 1942 году, а оставшуюся мо­лодежь добирали в 1944 году в армию Берлинга. Туда ушли одноклассники Нели, польские евреи, и вскоре погибли.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
50 знаменитых царственных династий
50 знаменитых царственных династий

«Монархия — это тихий океан, а демократия — бурное море…» Так представлял монархическую форму правления французский писатель XVIII века Жозеф Саньяль-Дюбе.Так ли это? Всегда ли монархия может служить для народа гарантией мира, покоя, благополучия и политической стабильности? Ответ на этот вопрос читатель сможет найти на страницах этой книги, которая рассказывает о самых знаменитых в мире династиях, правивших в разные эпохи: от древнейших египетских династий и династий Вавилона, средневековых династий Меровингов, Чингизидов, Сумэраги, Каролингов, Рюриковичей, Плантагенетов до сравнительно молодых — Бонапартов и Бернадотов. Представлены здесь также и ныне правящие династии Великобритании, Испании, Бельгии, Швеции и др.Помимо общей характеристики каждой династии, авторы старались более подробно остановиться на жизни и деятельности наиболее выдающихся ее представителей.

Валентина Марковна Скляренко , Мария Александровна Панкова , Наталья Игоревна Вологжина , Яна Александровна Батий

Биографии и Мемуары / История / Политика / Образование и наука / Документальное