Пепел кровавой войны

София ожидала, что из подвешенного над Вратами кокона кто-нибудь выберется — кто угодно, только не кремнеземка. Толстый тотанец, что стоял перед ней, даже не оглянулся на эту помеху. А один из его собратьев на краю Врат просто взмахнул рукой, и крупная охотница полетела прямо в Хортрэпа. София невольно поморщилась от треска, с которым они столкнулись.

— София! — завопил кто-то из другого кокона. — София! На помощь!

— Что это за хрень? — обратилась София к тучному жрецу и указала молотом на два мотка шелка. — Кто бы там ни был, снимите их, освободите и дальше ведите себя как цивилизованные люди. В таком порядке. Иначе все вы через минуту будете мертвы, это я обещаю.

— Чуш-ш-шь! — воскликнул покрытый с ног до головы муравьями толстяк. — Твое время кончилос-с-сь!

Он повернулся к Софии спиной и вперевалочку направился к своему месту у края Врат, которые начали испускать чахлый желтоватый свет. Пол сочился и расплывался у Софии под ногами, и она озадаченно склонила голову набок. Сюда она пришла на переговоры, готовая в случае их провала драться. Но облепленные жуками ходячие мумии даже не прервали свой ритуал, как будто она не протащила свою задницу через пол-Звезды, чтобы встретиться с ними. Что ж, если разговор не клеится, у нее в запасе молот...

— Они все здесь... сумасшедшие... — тяжело дыша, проговорил Хортрэп у нее за спиной.

Когда кремнеземка упала на колдуна, она не только причинила новые повреждения его сморщенной плоти, но и разорвала паутину на лице. Густая и черная как смола кровь стекала по сломанному носу на выпяченный подбородок, пока он выкашливал слова вместе с облачками перламутровой пыли:

— Я ведь предупреждал тебя, София... предупреждал. Но никто меня не слушает...

— Ты говорил, что они могут заглянуть мне в голову, — сказала София. — А значит, способны убедиться, что я не блефую и отправлю их назад в Изначальную Тьму, если они не откажутся от своих замыслов. Или перемирие, или мы все погибнем.

— Самый древний и самый разумный довод против войны. — Хортрэп смеялся, и черные кровавые пузыри лопались в его ноздрях. — Жаль только, что Ассамблея вексов так же безумна, как и стара. Думаешь, демоны боятся Изначальной Тьмы? Думаешь, их можно напугать возвращением домой? Нужно было слушать, что я тебе говорил...

— Теперь я слушаю, — ответила София. Исходящий из Врат свет разгорался все ярче. Она подошла к Хортрэпу и посмотрела на распростертую на полу седоволосую окровавленную кремнеземку. — Ты сказал, что они безумны и что они могут заглянуть в голову, в душу. Но ты ничего не говорил о демонах. Так кто же они такие, эти придурки? Драть твою мать, ты, как всегда, рассказал меньше, чем знаешь!

Он задумчиво взглянул на нее, пошевелил связанными руками и кивнул на свои путы. Раньше его мягкие пальцы казались огромными, а теперь напоминали крохотные коготки.

— Ответь мне, Хортрэп, иначе брошу тебя здесь, чем бы все это ни кончилось, — потребовала София. — Я знаю, как ты любишь тайны, старый пройдоха, но если не откроешься сейчас, то унесешь их, на хрен, в могилу!

Хортрэп сжал губы и покачал головой, словно всерьез обдумывал ее слова, а София всерьез обдумывала, не надавать ли ему по щекам. Вдруг Мордолиз положил лапу на колени Хватальщика, зарычал и наконец-то вытянул из него правду.

— Ну хорошо, хорошо. Это высшие жрецы Джекс-Тота. Теперь довольна?

— До этого еще далеко. — София строго прищурилась, но отогнала Мордолиза от лукавого старого ведьмака. — Почему ты назвал их демонами? Что это за ритуал, которым они настолько увлечены, что даже не опасаются возвращения в Изначальную Тьму? Много ли ты вообще знаешь обо всем этом дерьме?

— Сначала отвечу на последний вопрос. — Хортрэп облизнул губы и нахмурился, словно сомелье, вынужденный оценить дрянное пойло. — Я, как обычно, знаю все. Что касается ритуала: они хотят проделать то же самое, что уже пытались пятьсот лет назад, — пробудить Падшую Матерь. Боюсь, скоро выяснят, что она не совсем такая, как им представляется, но она действительно мать, если ты понимаешь, о чем я...

— Демоны, Хортрэп. Ты назвал их демонами, — настаивала София. Прохудившийся сапог наполнялся теплой сукровицей, что вытекала из тающей плоти, образующей все вокруг. — Но при этом ты назвал их жрецами. Так кто же они все-таки?

— Это очень старый вопрос, не так ли? — сказал Хортрэп, поморщившись от сияния Врат. — Мы можем связать демона плотью какого-нибудь животного, падальщика, но кто самый главный шакал в мире? Можно ли поселить демона в теле смертного? Мы могли только подозревать, а они убедились... Убедились, что тот, у кого хватит сил, чтобы справиться со своим демоном, получит безграничные возможности. Невообразимую силу, истинное бессмертие. Поскольку тот, кто связал демона в твоем теле, не может освободить его... В конце концов, у каждого демона есть свой хозяин.

— Они... призвали демонов в самих себя?