Пепел на твоих губах (СИ)

“Зато лес вокруг”, хотелось сказать себе, чтобы утешить. Но тут же вспоминалось, что радоваться лесу хорошо тогда, когда хотя бы выходишь в него погулять, а не просто периодически любуешься из окна, пытаясь ослабить напряжение в усталых от таблиц и цифр глазах.

Хотелось позвонить Маше и спросить еще раз, зачем она уговорила её переехать в такую глушь. Да, Вика хотела уединения и удаленности от объекта своих переживаний, но не настолько, чтобы оказаться где-то на обочине жизни. Нельзя сказать, что она не была к такому готова, все же все свое детство и юность она прожила с родителями в Бирюлево, а оттуда выбираться в “цивилизацию” приходилось такими же долгими часами. Но пустота вокруг начинала тяготить и возникало непреодолимое желание от неё сбежать.

Останавливало Вику только то, что бежать ей было некуда. В гениальном плане Маши были продуманы и эти детали, добрая подруга решила, что если она будет просто жить на соседней улице и снимать квартиру, то соблазнов вернуться к прошлым удобствам и Ренату станет в определенный момент очень много и терапия полетит коту под хвост. Как тогда сказала “дипломированный” психолог Маша: надо максимально дистанцироваться и создать массу сложностей на пути к возвращению и капитуляции. Если под массой сложностей она имела ввиду квартиру на задворках, отсутствие мебели и бытовых удобств, кабальный ипотечный кредит и абсолютную социальную блокаду, то все получилось, как нельзя лучше.

Вика встала с раскладного стула и сделала несколько упражнений, чтобы размять затекшую спину. Надо куда-нибудь сходить, найти себе цель, чтобы выбраться из уютной бетонной норки и подышать воздухом, пока она не стала бледна и прозрачна, как подземная землеройка. Но перебор ближайших полезных целей показал, что продукты куплены, пороги управляющей компании обиты, мусор и упаковки от вещей благополучно вынесены. Поводов выходить нет совсем.

Значит, нужно пойти погулять.

На улице было тепло и даже немного душно для конца апреля, небо было настолько голубым и ярким, что слепило, привыкшие к экрану глаза. Вика стояла у подъезда и нерешительно озиралась, пытаясь решить, в какую сторону ей стоит отправиться и начать исследовать этот дивный новый мир. Вариантов было не очень много, налево по району или направо к лесу. Краем уха она слышала, что где-то недалеко есть озеро в лесу, куда местные ходят на шашлыки и загорать летом, может быть даже купаться. Вот уж и вправду как в деревне, подумалось ей. Но так как местонахождение озера пока было неизвестно, не хотелось вот так просто отправляться в лес в поисках приключений. Вдруг тут и живность всякая водится или шпана местная, что даже пострашней будет. Изнежилась она в центре жить, где на каждом углу камеры, порядок, чистота, все вылизано до блеска и каждый кустик причесан будто в парке.

Прямо по курсу перед ней расстилались площадки перед домом: детская и спортивная. Можно было бы, конечно погулять вокруг них в крошечном сквере из коротко стриженых кустиков и нескольких жидких саженцев деревьев. Но сидящие на скамейках группы женщин, одни с детьми, другие с тросточками, немого отпугивали. Да нет же, сильно отпугивали. Вика тут же представила все разговоры о том, что умеют дитятки: играют, читают, ползают, ходят, под себя ли, и насколько подорожали лекарства, а вот Светка из третьего подъезда опять связалась с каким-то алкашом. Брр.

Поток воспоминаний из Бирюлева прервал резкий грохочущий звук. Вика едва не подпрыгнула от неожиданности и посмотрела в сторону его источника. Влево по грунтовой лесной дороге уходили два пустых самосвала.

— Опять дорогу разбили колесами своими, — раздался голос из-за спины. Чем-то уже знакомый.

Вика обернулась. На скамейке возле самого подъезда, которую она умудрилась миновать, не заметив, сидела бабулька в красной шляпке. Она была аккуратно и будто празднично одета в строгую серую юбку и бордовый вязаный кардиган с поясом и крупными блестящими пуговицами. Из под шляпки выбивались темные с проседью кудри.

— На ямах подпрыгивают, когда пустые едут, и грохочут кузовами, — пояснила старушка свои слова, кивая в сторону уже исчезнувших за деревьями самосвалов.

— А, — ответила Вика, — просто неожиданно.

— Да не пугайся, скоро привыкнешь. Я тут уже три месяца живу, они всё время эту дорогу разбивают, потом засыпают, и снова стирают до дыр. Марыся, ну чего ты?

С последними словами старушка протянула маленькую пластиковую тарелочку к носу сидящей на скамейке рядом с ней кошки. Кошка, пушистая с крупными белыми и черными пятнами, капризно сморщилась и отвернулась от мисочки.

Давай, покушай, — уговаривала её старушка, но питомица только вертела головкой в разные стороны, но при этом не убегала.

Вот ведь, как капризный маленький ребенок уворачивается от ложки с кашей, подумала Вика. Удивительно.

— Я думала, Марыся, это внучка ваша, — вслух проговорила свои размышления Вика. Ведь именно это имя называла старушка в прошлый раз, когда они виделись.