Пепел победы

«Зуделки» представляли собой импульсные излучатели помех невиданной мощности. Ракета, которую способен нести ЛАК, даже при максимальной отдаче мощности на генератор не смогла бы поддерживать постоянную сравнимую мощность в течение более чем нескольких секунд. Но пока ее начинка не выгорала, ракета успевала выдать серию импульсов неимоверной мощности, ослеплявших на некоторое время систему наведения любого корабля хевов, успевшего активировать сенсоры подобно древней магниевой вспышке.

За «Зуделками» следовали «Драконьи Зубы». Когда они включились, Тремэйн злорадно усмехнулся. По его мнению, это был лучший из имеющихся на вооружении ЛАКов генераторов ложных целей. Каждый «Драконий Зуб» прикидывался полным залпом противокорабельных ракет «Ферретов» столь совершенно, что вызывал на себя мощный заградительный огонь. А ведь каждая противоракета, каждый лазерный импульс, оттянутый на себя приманкой, в настоящую противокорабельную ракету уже не попадал с гарантией.

«Правда, — подумал Тремэйн, — сегодня могли бы спокойно обойтись и без технических изысков». Как выяснилось, лишь одна эскадра линейных крейсеров держала противоракетные системы готовыми к бою, да еще пара кораблей, находившихся достаточно далеко и проявивших похвальную бдительность, успели поднять клинья и установить бортовые гравистены до попадания ракет. Остальных хевов застигли врасплох, почти как коммодора Иржин при Адлере. «А если быть справедливым, — решил Скотти вспоминая патрульные эсминцы, — здешний командир пикета был куда бдительнее и осторожнее». Сквозь сеть сенсоров не смог бы проникнуть незамеченным ни один объект, более крупный, чем ЛАК, причем ЛАК, оснащенный системами маскировки «Ферретов» и «Шрайков».

На миг Скотти даже позволил себе проникнуться сочувствием к командиру хевов, но только на миг, ибо атака Девятнадцатого, Шестнадцатого и Семнадцатого крыльев вошла в решающую фазу. Хевы сумели перехватить лишь три процента выпущенных ЛАКами ракет, а остальные две тысячи семьсот врезались в их боевой порядок.

* * *

Гражданин комиссар Халкет взбежал на флагманский мостик, когда ракеты уже приближались. Райан, похоже, даже не заметила его появления. Все ее внимание было приковано к дисплею. В ее сознание проник лишь один посторонний звук: когда начали взрываться первые боеголовки, кто-то из офицеров застонал.

Ракеты были легкими, слишком легкими даже для эсминцев и легких крейсеров, и гражданка коммодор затрясла головой в горестном откровении: ЛАКи! Не иначе как те самые мантикорские «суперЛАКи», которые, по заверениям Госбезопасности, были бредовой выдумкой, не имеющей права на существование. Увы, выдумка обернулась реальностью. Они существуют и сейчас готовятся безжалостно вспороть борта ее кораблей.

При обычных обстоятельствах столь легкие лазерные боеголовки не представляли для дредноутов ни малейшей угрозы. Они могли нанести незначительные повреждения линкору, но навряд ли уничтожить его. При достаточно большом количестве они, конечно, легко могли покалечить линейный крейсер. Дредноут же представлял собой просто уменьшенный вариант супердредноута, со столь же мощной броней, а также активными и пассивными защитными системами. Для таких кораблей попадания легких ракет были не более чем комариными укусами.

Однако если проводить аналогию со Старой Землей, манти застали эскадру в порту, на якоре, с зачехленными пушками, не способной ни к маневру, ни к активной обороне. Импеллерные узлы были холодными, а это значило, что корабли не могут ни установить гравистены, ни, что важнее, поднять непробиваемые клинья. Их «верх» и «низ» не были защищены массивной броней именно потому, что в боевых условиях были надежно прикрыты непробиваемыми гравитационными плоскостями клина. Это позволяло проектировщикам сосредоточить основную массу брони на более уязвимых бортах и еще более уязвимых молотообразных носовой и кормовой оконечностях.

Но ни одна из мантикорских ракет к бортам и оконечностям кораблей Джианны Райан ни малейшего интереса не проявила.

* * *

Ракеты Тремэйна проносились «мимо» и «под» беспомощными левиафанами хевов как молнии и взрывались на ничтожном расстоянии в пятьсот километров. Лазерные лучи со смертоносной точностью вспарывали тонкую обшивку, из ужасных пробоин вырывались облака пара. Представив себе ужас, творящийся на борту обреченных, Скотти сжал зубы. Было совершенно ясно, что никто на этих кораблях не заметил приближения противника, а значит, хевы не предприняли обычных мер безопасности, как то: откачать воздух из внешних сегментов корпусов, герметизировать внутренние отсеки, облачиться в скафандры.

Волна пламени пронеслась сквозь строй хевов, разнося его в клочья. Три дредноута, пять линкоров и минимум десяток линейных крейсеров погибли в первые же мгновения. Один дредноут в результате взрыва термоядерного реактора исчез в ослепительной вспышке, остальные корабли превратились в обломки. В пространстве появились спасательные модули, но, как хмуро приметил Тремэйн, их было очень мало.