Пепел революции

— Конечно, это просто совпадение, что в Петроград в самом начале семнадцатого приехал человек с интересной коробочкой, а буквально на следующий день начались хлебные бунты. Совпадение, не иначе. При том, что примерно такое положение уже было не меньше полутора лет, а волнения начались именно тогда.

— Если вы все знаете, — не поднимая глаз произнес Кильчевский, — тогда понимаете, что им невозможно противостоять.

— Я знаю только то, что эти дьявольские силы очень могущественны. Но они не всесильны. Эти силы воспользовались нашей временной слабостью и ударили в спину.

— Не они создали эту слабость, а если у Николая Александровича была хоть малая часть мужества и ума его отца, то мы бы не влезли в абсолютно идиотскую Японскую войну, а тем более в невероятно абсурдную в своей бессмысленности Германскую. А наш царь-батюшка Николай Второй относился к России и русским, как к игрушкам, которые созданы для его развлечения. Большего ничтожества трудно даже вспомнить, разве только Петр III.

— Это дискуссионный вопрос. Уверен, более красноречивые люди опровергли бы вашу точку зрения.

— Вполне возможно. Но я убежден, что именно непростительная глупость и некомпетентность царя привела к тому, что мы видим, а не магические коробочки, английские масоны или немецкие спецслужбы. Конечно, большевики только подтолкнули ситуацию в нужный момент и привели к власти еще более убогое Временное правительство, которые окончательно все развалили.

— Как-то вы не очень сочувствуете нашему общему белому делу, — холодно заметил Алексешенко. Вам что, по нраву те массовые репрессии и террор, которыми большевики обескровливают Россию?

— Мне одинаково не по нутру и то, что пьяная матросня расстреливает, кого захочет в старинных городках центральной России, и как обкокаиненные высокомерные князья, которые в годы войны просиживали в штабах, измываются над любым рабочим, который попал в их поле зрения.

— Обкокаиненые, как вы? — буднично обронил Алексешенко.

Кильчевский промолчал.

— Да, мы многое про вас знаем. Почти все. Зачем вы взяли то в Кремле, что у вас сейчас в кармане. Оно вам надо?

— Я… подумал, что только это может меня защитить. После того, что видел.

— Вы правы, но только отчасти. Да, это оберег, талисман, можно сказать. Но в то же время, вы не представляете, какую истинную функцию эта безделушка несет. Сейчас весь город в ее отметинах. Так вас и находят. Те… вы поняли.

— Я не могу его выбросить. Да, им будет сложнее меня найти, но и рассчитывать я смогу только на пистолет. Сами понимаете, это примерно как сражаться с тигром, вооруженный зубочисткой.

— Это ваше дело. В любом случае, вы труп и вы сами знаете об этом. Можно сколько угодно оттягивать, но рано или поздно вас поймают. Как вы думаете, — он сменил тему, — почему белые до сих пор держатся? Не берем обыденные понятия такие, как количество штыков и шашек, снабжение, боевой дух, идеология и прочее. А с нашей, понимающей точки зрения.

— У большевиков слишком мало сил. Чтобы сражаться со всеми сразу. Например, они боятся древних духов Германии. Даже несмотря на поражение, ничего особо не поменялось. И сильные маги Британии настроены против них.

— В целом верно. А в России кто-то им противостоит, как думаете?

— Уверен, что и у нас есть силы. Даже знаю нескольких по… так сказать, прошлому месту работы. Но они слабы, разобщены и подавление таких знахарок или шаманов Сибири последнее, что занимает мысли ЦК.

— Не хочу показаться нескромным, но одним их столпов, которые до сих пор сражается с ними, являюсь я.

Наконец-то Кильчевский понял, чем так мимолетно пахло в комнате. Это был запах разложения, запах трупа, который начал гнить.

— А, почувствовали наконец!-удовлетворенно улыбнулся Алексешенко. Но, теперь сложите два плюс два и решите, что за силы помогают белому движению.

— Извините, конечно, Феликс Дмитриевич, но как-то ваша помощь пока не очень помогла. Белые бегут везде.

— А они и проиграют, — жизнерадостно ответил тот. Мы просто затягиваем время и готовим реванш.

— Простите за любопытство. А ваши… эээ… кураторы, они не могут порешать наверху с начальниками тех, кто засел в Кремле?

— А вы сами подумайте. Как могут договориться акула в тропическом море и монгольский барс? Они просто не имеют ни единой точки соприкосновения. Да, естественно, оба наши ведомства знают друг о друге, но они лежат в слишком разных плоскостях, чтобы даже задумываться о конфронтации. Нет, конечно нет. Я-так, командировочный, можно сказать.

Он засмеялся.

— Но у меня, естественно, есть и свои ресурсы, и относительно развязаны руки, но ресурсы эти крайне скудны. Думаете, легко было разрушить ту реальность в Одессе, куда вы по глупости забрались?

— Так это были вы?! Я-то думаю, кто это вмешался!

— Я, я, не кричите. Это было несложно, но слишком много потребовало сил.

— Спасибо вам, правда, спасибо. Я бы там погиб!

— Я знаю, это был мой аванс для вас. Так сказать, помощь с расчетом на будущее.

— Феликс Дмитриевич, так зачем я вам? Я, конечно, красив и смел, но не понимаю, что во мне такого, чтобы ради меня вы тратили столько времени и сил.