Пепел Вавилона

Тянулись долгие страшные минуты. Робертс впала в какой–то панический транс. На экране вспыхивали линии. Еще один враг убит. Еще одна вольфрамовая болванка умчалась из реальности в черноту, более чуждую, чем космос. Теперь, глядя на это глазами Салиса, Робертс тоже занервничала. Легко забывалось, как глубоко чуждо все вокруг них. Они здесь жили, здесь был их дом, и, конечно, его следовало защищать. Но, кроме того, они жили в тайне.

Ее забывшая о счете времени сосредоточенность нарушилась, когда по подлетающему рою прошла дрожь, и сердце у Робертс вздрогнуло в ответ. Так вздрагивали огоньки двигателей, прежде чем погаснуть. Гул голосов вокруг усилился.

— Как же они гонят? — с трепетом вопросил Вандеркост. Перевел терминал с сигнала тревоги на программу слежения, ввел данные. — Эса наверняка без команды. Размазало бы в кашу, сок не сок.

Медина содрогнулась. Дрожь, хоть и мелкая, ощущалась безошибочно. Первый враг вошел в зону поражения. На видео к проблескам рельсовых пушек добавились более медлительные, размашистые дуги огня ОТО и яркие булавочные уколы торпед с Медины. Робертс заметила, что, как молитву, бормочет проклятия — когда начала, она не помнила. Сполохи вражеских двигателей сплотились в один яркий луч, протянувшийся между станцией чужаков и Мединой.

— Они втискиваются между нами, — сказала она. — Их надо остановить, они втискиваются между нами. И подберутся к нам. Возьмут на абордаж.

— Некому там брать на абордаж, — снова заверил Вандеркост. — Но эс корабли. Кулаки с движками, и все тут. Тараны.

— Мы их еще сбиваем, — заметил Салис. — Смотрите, рельсовые стреляют.

Он был прав. Стреляли осторожно, опасно. Траектории снарядов проходили так близко к барабану, что Робертс послышался свист пуль. Но враг продолжал гибнуть, разлетался паром и осколками. С волной вражеских торпед уже покончили, обратили ее в брызги дурных намерений. А корабли, хоть и приближались, редели с каждой минутой.

— По нам бьют, — бросил Вандеркост, злобно вглядываясь в экран терминала.

Робертс вывела данные на своем. Падало давление на внешних уровнях барабана. Не всюду, россыпью. То в коридоре, то в складском помещении. Продырявили резервуар с водой, вращение барабана колесом фейерверка разбрасывало туман и льдинки. Но никто не погиб. Пока.

— Чем они нас?

— Осколками, — сказал Салис. — Обломками торпед. Пустяки.

Может, и правда это были всего лишь обломки, но не пустяки. Пока Робертс смотрела на экран, выскочило еще одно тревожное предупреждение и погасло, когда она отметила получение. Ее бригаду пока не вызывали. «И не вызовут, — подумала она, — пока не прекратится бомбардировка или не произойдет что–то настолько серьезное, чтобы ради него рисковать тремя жизнями». Люди вокруг разразились восторженными воплями — присмотревшись, Робертс увидела в разреженном рое ширящуюся сферу. Подорвали что–то крупное, и детонация захватила немало ближайших соседей.

От тысяч ос осталось малая доля. Две или три сотни, и те сейчас гасли. Оставшиеся очертя голову ныряли к Медине, уворачиваясь от дуг ОТО, удирая от торпед, вываливаясь из коридора безопасности, за пределами которого их рвали на куски рельсовые пушки. Когда россыпь огоньков сменилась чернотой, Робертс почувствовала, как что–то подступает от живота к горлу. Смешок вышел отрывистым и горячим, со слезой, и тут же разросся в глубокое чувство.

Они пришли за Мединой и получили по рукам. Да, станции тоже досталось. Да, они в крови. Но выстояли. Медина теперь принадлежит Свободному флоту и со Свободным флотом останется навсегда. Салис тоже ухмылялся. По всему залу взметывались ликующие крики, провожая каждый снаряд рельсовой, выхватывающий очередного врага. Только Вандеркост, казалось, еще сомневался.

— Кве са? — обратилась к нему Робертс. — Визе как ты тянешься локтем зад почесать.

Вандеркост покачал головой. Еще раз сверкнула рельсовая, погас еще один огонек.

— Сносит, их, — сказал Вандеркост, — Визе? Они в тени, да? Вдали от станции рельсовые могут накрыть их и нас одним ноготком. А они… отклоняются. Выходят туда, где рельсовые могут их обстреливать. Чего ради?

— Плевать, лишь бы дохли, — выговорил сквозь ухмылку Салис.

— Может, смерти ищут, — бросила Робертс. Пошутила. Просто пошутила.

Слова повисли над столиком облачком дыма, и тут удача повернулась к ним спиной. Стоило взглянуть на экран, радости и облегчения как не бывало. Легкие и сердце залило холодом — этот страх вовсе не походил на прежнее напряженное беспокойство. Еще один корабль, которому следовало погибнуть под ОТО или торпедами с Медины, погиб от рельсовой пушки.

— Что я вижу, Вандеркост? — жестко спросила Робертс, но голос у нее сорвался. Вандеркост не ответил, сгорбился над своим терминалом, лихорадочно стучал по нему толстыми пальцами работяги.

Еще корабль. И еще. У врага их осталось меньше сотни, но они разворачивались, как лепестки цветка. И даже не пытались удержать курс на Медину. Кругом ликовали, и в какофонии радостных кличей она едва услышала оброненное Вандеркостом: «Дерьмо!»