Пепел Вавилона

Фред развел руками, но Джим не смотрел на него. Наоми отхлебнула воды. Та оказалась холодной, с привкусом минералов, и не могла растворить комок в ее горле. Наоми подавила порыв накинуть волосы на глаза. Бобби привела сюда Джима, чтобы поддержал ее. Как человека, которого знает и уважает Фред Джонсон. Но Бобби не знала Джима так же хорошо, как Наоми. Даже преданность, даже любовь не заставят его поступиться своими принципами, своим понятием о том, что такое хорошо и что такое плохо. Интересно, останется ли после этого Бобби на «Росинанте»? Наоми надеялась, что да.

Любой, кто не знал его так же хорошо, сказал бы, что он выглядит задумчивым. Наоми заметила печаль в уголках его губ и в изгибе бровей. Чувство потери. Она поставила стакан и взяла Джима за руку. Он посмотрел на нее так, будто только что вспомнил о ее присутствии. Наоми заглянула ему в глаза, и ей показалось, что в них промелькнула искра света. Нет, не промелькнула. Скрылась под броней. Или сожалениями.

— Так, — сказал он. — И каким образом мы свяжемся с Па?

Наоми прищурилась. На лице Фреда тоже отразились удивление и смятение.

— Ты что, собираешься действовать у меня за спиной? — спросил он. — Мы не будем этого делать.

— Если считаешь нужным, можешь забрать своих людей с «Роси», — сказал Джим и кивнул, словно с чем-то соглашаясь.

Фред нахмурился, давая понять, что идея поговорить с Па — хуже некуда.

— Если придется действовать в одиночку, это будет сложнее. Но мы сделаем, что сумеем.

— Мы сделаем?— спросила Наоми.

Холден сжал ее пальцы.

— Нам понадобится человек вроде нее, — мягко произнес он, словно нашептывал любовную балладу.

Наоми точно не поняла, о чем он, и потому ей совсем не полегчало.

Глава двадцать первая 

Якульски

— Пор фавор, — произнес Шулуй, — больше никогда ничего не попрошу, нада аллес. Просто сделай это для меня, са-са?

Якульски затряс руками, отмахиваясь от слов молодого человека. Поскольку Келси ушла в штаб, они остались одни в техцентре Медины, который располагался вне барабана и был единственным местом на станции, где всегда царила невесомость. Кресла прикрутили к тому, что должно по идее быть полом, если станция когда-нибудь куда-то полетит. Облаченные в голубое с золотом ангелы толкали арки к богу, который в невесомости как будто смотрел на них сбоку. Для Якульски из всех картинок только звезды что-то да значили.

С Шулуя можно было ваять скульптуру «Отчаяние»: губы крепко стиснуты, руки сложены на груди, глаза умоляюще смотрят на Якульски. Набухший воспаленный ячмень на верхнем веке левого глаза выглядел как из Книги Йова.

— Не могу, — ответил Якульски, — пообещал команде, что сегодня вечером я плачУ.

— Я заплачу вместо тебя. Очисть сус таб, у аллес ла, — предложил Шулуй, — фавор.

Он уже отстоял длинную вахту, и, по правде говоря, Якульски с нетерпением ждал, когда сядет где-нибудь в местечке с низкой гравитацией и приличным скотчем. И белым кибблом в кафе, куда обычно ходили Салис и Вандеркост, чтобы вспомнить детство. Перспектива остаться еще на полвахты, да в тесном мундире Вольного флота, чтобы он мог заменить Шулуя на торжественной церемонии, никак его не радовала.

Но огорчение юноши было столь велико, что неловко даже смотреть. Будь Вандеркост побойчее, то просто продолжал бы говорить «нет» и продержался, пока бы не вернется Келси. С кем-то еще в помещении будет полегче. Удержит Шулуя от унижения. «Не могу. Прости». И всё.

— С чего это? — спросил Якульски. — Там же просто приветственная церемония?

Шулуй смущенно указал на воспаленный глаз.

— Там будет и Риндай. Увидит вот это. Фавор, брат.

— Ха! Все еще к ней принюхиваешься? Она ж тебя не укусит. Поговори с ней.

— Поговорю. Только после того, как эса гадина заживет, окей?

— Бист бьен, — согласился Якульски, мотнув головой, и выдохнул: — Фавор.

На мгновение он подумал, что Шулуй его обнимет, но, к счастью, тот лишь тронул за плечо и резко кивнул, в манере, которую считал мужественной. Юность унизительна. А влюбленная юность — еще хуже. Когда-то он сам был юным щенком, переполненным теми же желаниями и страхами, как и сотни поколений до него. То, что он вырос из всего этого, не означает, что он не помнит, каково это. И черт побери, на этот гнойный глаз просто невозможно смотреть.

Он послал сообщение команде техников — Салису, Вандеркосту, Робертс, что его назначили на дополнительную вахту, и потому он встретится с ними позднее, если сможет. Вандеркост общими фразами подтвердил получение. Вот, наверное, и всё, что от них пришло. Может, он сумеет быстро улизнуть с церемонии и встретиться с остальными. Прикрыть Шулуя, но так, чтобы остальные не решили, будто он ставит себя выше. Усидеть сразу на двух стульях. Если все удастся, то вечер выдастся непростым, но так бывает.

Люди. Неважно, куда он пойдет, неважно, что сделает — они всё равно останутся людьми.