Пока на месте аварии работали только роботы. Симон запретил людям заходить за огороженный лазерными лучами участок, где лунный грунт словно разверзся, поглотив два десятка человек. Нового начальника Первой Базы нашли без сознания на том месте, где четверть часа назад работала бригада. Фавсте внезапно стало страшно, однако врач напомнила себе, что все, касавшиеся Мирона, носили защитные костюмы.
Фавста хмыкнула:
– Шахтеры и Мирон тоже были одеты в скафандры, как и мы сейчас, что им нисколько не помогло…
Велев себе оставить страхи, она первой шагнула в залитое беспощадным белым светом пространство медицинского отсека. Симон последовал за ней.
Медицинский робот поприветствовал Фавсту размеренным гудением, в котором ей всегда слышалось что-то уютное.
– Я вижу, что все в порядке, – врач осеклась, – погоди…
Во время заседания Фавста получала на свой браслет только внешние снимки капсулы интенсивной терапии. Коконы не оборудовали внутренними камерами.
– Иначе я первой забила бы тревогу, – она наклонилась над плексигласом, – потому что теперь Мирон больше напоминает мумию…
За несколько ночных часов новый начальник Первой Базы резко похудел. Морщинистая, словно пергаментная кожа обтягивала выпирающие кости. Папиросная бумага век прикрывала запавшие глаза. Втянутые внутрь губы излучали серебряный свет. Фавста покосилась на истощенную руку Мирона. Его ногти тоже отливали платиновым сиянием.
Симон почти неслышно шепнул: «Фавста, что происходит?».
Доктор Литвинова шагнула к роботу. Машина словно излучала спокойствие. Фавста велела себе не бить тревогу преждевременно.
– Мирон знает этих роботов как свои пять пальцев, – пронеслось у нее в голове, – он мог перепрограммировать систему. Вернее, не Мирон, а живущее внутри него…
Космическая медицина пока не имела дела с инопланетными бактериями или вирусами. Луна была совершенно мертва, а до Марса человечество еще не добралось. Ученые, в любом случае, считали, что и четвертая планета, с ее суровым климатом, не могла служить пристанищем даже для микроорганизмом.
Фавста спокойно протянула руку к щитку, закрывающему доступ во внутренние узлы робота.
– Вероятно, что-то попало сюда с пылью пространства, – она посчитала удары сердца, – или с осколком астероида. Что-то неизвестное, но могущее быть враждебным…
Фавста очнулась от прикосновения к своей руке.
– Займись лучше Мироном, – попросил ее Симон, – ты все-таки не инженер, а я именно он. Ты думаешь, что робота перепрограммировали?
Перетащив к кокону полностью заряженный портативный сканер, Фавста кивнула на неподвижного Мирона.
– Я посмотрю, во что превратились его внутренности, а ты проверь, не случилось ли чего нештатного с маши…
Что-то яркое полыхнуло перед ее глазами. Фавста едва успела броситься на пол. Огненный вихрь пронесся по отсеку. Дымящееся тело Симона билось в конвульсиях на полу. Плексиглас кокона затрещал, словно раздираемый изнутри.
– Мирон настроил робота на самоуничтожение, – поняла Фавста, – только бы резервные генераторы справились со скачком напряжения в сети…
Вокруг разломанного кокона клубилось облако пепельного дыма. Лампы на потолке потухли. Медицинский отсек погрузился во тьму.
Фавста не могла припомнить случая, когда экстренные заседания совета созывались бы так часто. На этот раз они собрались не в привычной комнате с круглым столом, а в бетонированном пространстве технических коридоров и рабочих складов.
Двадцать лет назад строители Первой Базы на совесть вгрызлись в каменистый лунный грунт. Поверхность спутника лежала в трех сотнях метров от белокурой макушки Фавсты, что никак ее не успокаивало.
Аварийные лампы наверху переливались неверным светом. Дополнительные генераторы справились с нагрузкой, однако выжившие в аварии не могли связаться со строящейся Второй Базой, с экспедицией в Платиновой Долине и тем более с Землей. Пыльная дрянь, как ее в сердцах назвала Фавста, судя по всему, глушила радиоволны. Доктор Литвинова невольно посмотрела на теряющийся в полутьме серый потолок.
Совет, или то, что от него осталось, понятия не имел, что сейчас происходит над их головами.
– И мы не знаем, что случилось с оставшимися наверху, – Фавста поежилась, – они могут бесследно исчезнуть, как шахтеры в Платиновой долине…
Доктор Литвинова встрепенулась от кашля Юкио. Бывший глава Первой Базы даже в суматохе эвакуации не позволил себе облачиться в помятый комбинезон.
Брезгливо стряхнув с рукава песок, Юкио потребовал: «Докладывай свои соображения, Фавста».
Зачем-то оглядевшись, врач повертела бесполезный сейчас стилус. В технических этажах Базы не завели обычных экранов. Она не могла воспользоваться пусть и маленьким, но удобным экраном на браслете. Пепельная пыль надежно заблокировала все коммуникации.
– Да и черт с ним, – разозлилась врач, – стилусом можно рисовать на песке, которого здесь хватает…
Соображения Фавсты были просты. Проведя узкой ладонью по серому песку, она начертила несколько прямых линий.