Пэпэла (Бабочка) Часть 1

Ярость накрыла Илико. Он отбросил в сторону кепку с каштанами и со всех ног кинулся на Смирнова. Вано, который тоже видел произошедшее, побежал сначала к Изе, чтобы помочь ему подняться, но, увидев Илико, несущегося на Смирнова с перекошенным от злости лицом, поменял траекторию движения и кинулся наперерез другу, но не успел его остановить. Илико с разбега налетел на Смирнова, уронив его на землю лицом вниз, и, обхватив за шею, начал душить. Смирнов бился под ним, суча ногами, и, закидывая руки, пытался освободиться от Илико.

 

– Чантурия! Смирнов! Прекратить сейчас же! – кричала Тамрико Самуровна, быстрым шагом приближаясь к катающимся по земле мальчиками. Илико рычал от злости, Вано старался стащить его со спины Смирнова, а тот яростно дубасил Илико ногами и руками. Изя стоял недалеко от них и громко плакал, а с его пальто ручьем лилась грязь.

 

 

В кабинете директора Гогонавы стояла тишина, нарушаемая тихими всхлипами, которые издавал Смирнов. Илико бросал на него злые взгляды и сжимал кулаки.

 

– Значит, вы устроили драку в парке? – Гогонава сидел за высоким дубовым столом и внимательно смотрел на учеников поверх маленьких очков без дужек.

 

– Реваз Темурович! Это просто позор для нашей школы! – вздохнула Тамрико Самуровна.

 

– Тамрико Самуровна, – Гогонава посмотрел на женщину, – Я предлагаю простить их на первый раз, но если такое повторится, то я буду ставить вопрос об отчислении обоих из школы, вне зависимости от того, кто прав, а кто виноват.

 

– Только в виду того, что Смирнов и Чантурия лучшие ученики в моем классе, я соглашусь с вами, Реваз Темурович, – кивнула учительница и вывела мальчиков из кабинета директора.

 

Тамрико Самуровна и правда была очень довольна учебой обоих мальчиков. Благодаря цепкому уму и хорошей памяти, Илико с легкостью усваивал учебный материал. Смирнову учеба давалась сложнее. В отличие от Илико, он брал упорством и усидчивостью. Тамрико Самуровна, будучи неплохим психологом, прекрасно понимала, почему Александр так упорно зубрит ее предметы. Стимулом к этому был Илико. Между этими мальчиками была сильная связь. И это была не вражда, а здоровая конкуренция.

 

А вот у Вано и Изи учеба шла тяжело. Илико часто ругался на Вано и пытался заставить его учить уроки в часы отдыха, но тот отмахивался со словами: «Я не хочу быть танцором и в школу эту не просил себя записывать!» – и бежал на улицу играть с мальчишками в салки.

 

Над Изей Илико взял шефство, хотя его об этом никто не просил. После уроков Изя пытался спрятаться от него, забираясь под кровати или в шкаф между одеждой, но Илико легко находил его везде по громкому сопению или по торчащей ножке в стоптанном ботинке. Он усаживал друга на кровать, открывал книжку и начинал повторять с ним пройденный материал, изредка давая подзатыльник, если Изя отвлекался или чего-то не понимал.

 

 

Приближались первые в году каникулы. Сандро и Нана договорились с Гогонавой о том, что заберут Изю к себе. Илико собирался домой, чтобы повидаться с семьей и друзьями.

 

После пробежки и легкой разминки Илико подошел к большому зеркалу и, с легкостью закинув на высокие перила ногу, стал делать наклоны в разные стороны.

 

– Нога выше, Шантури! – крикнул ему издалека Псешинский, проходя по рядам учеников, проверяя, как проходит растяжка. После того, как неделю назад Илико сел на шпагат, Псешинский распорядился проводить ему разминку и растяжку самостоятельно. После этого Смирнов попросил Псешинского тоже его растягивать, но хореограф ему ничего не ответил, и Сашка затаил на Илико еще одну обиду, называя его за спиной «Любимчиком».

 

– Шантури, Шниппершен! – крикнул Псешинский в конце занятий. – Вам надо дополнительный занятий. Одно занятий стоить пять рублей. Поговорить с родителей и сообшить мне после каникулы.

 

 

Илико медленно спустился по лестнице, сел на последнюю ступеньку, вынул из конверта сложенный вчетверо листок и стал водить пальцем по ровным строчкам, шевеля губами.

 

«Здравствуй, мой любимый Илико! Вот уже почти четыре месяца прошло, как ты уехал учиться в Тифлис, а я так и не смогла к тебе ни разу приехать. Папе становится все хуже, но он наотрез отказывается ехать в больницу к дяде Сандро. Я ухаживаю за ним и работаю на дому, потому что пособия, которое платят папе, хватает только на лекарства.

 

Меня сильно выручает дядя Рафик, папа Мамуки. Он выкупил все здание, где находилась его пекарня, и собирается открывать там ресторан национальной кухни. Рафик-джан дает мне прошивать занавески и скатерти и вышивать салфетки. На это и живем.

Так что, к сожалению, я не могу высылать тебе деньги. Того, что я получаю, с трудом хватает на еду. Ты уж прости меня, мой хороший.

 

Я очень горжусь тобой, сынок! Реваз Темурович прислал мне хвалебное письмо из школы, где назвал тебя лучшим учеником.

 

Вот, наверное, и все. Очень жду тебя на каникулы. Папа передает тебе большой привет и целует. И еще переверни страницу, там тебе несколько строчек написал Мамука.

 

Целую тебя, мой любимый Илико. Твоя мама».