Пепельное небо

  - Вашими молитвами! Всё хорошо. Как там наш буйный товарищ поживает?

  - Обычный 'сапог', и что вы только в нём нашли? Прост, как грабли. Его сейчас Марков дожимает.

  - Дожмёт?

  - Ну, лет на пять он себе уже точно заработал, если на его художества беспристрастно глянуть.

  - Всего?

  - Чтобы доказать его вину в убийстве пока недостаточно улик. Он, похоже, это понимает и ведёт себя нагло.

  - А что, перспектива сесть даже и на пять лет, его не страшит?

  - Судя по его поведению, нет. Он мужик крепкий, язык подвешен. На зоне не пропадёт.

  - Значит, ему есть от кого там прятаться... Есть, что скрывать. Вот что, Иван Егорыч, я к вам подъеду завтра. Можете устроить мне с ним встречу?

  - Да без проблем. Только зачем это вам?

  - Хочу сам с ним поговорить.

  Дверь камеры со скрипом приоткрылась.

  - Рыжов! На выход!

  В сопровождении двух полицейских топаю по коридору. Вот и второй этаж, сюда меня обычно водят на допрос. Передний конвоир стучит в дверь и, дождавшись ответа, подталкивает меня вперед.

  На этот раз в кабинете Маркова нет. На его месте сидит крепкий солидный дядя в хорошем костюме. Седые волосы аккуратно зачесаны набок.

  - Присаживайтесь, Сергей Николаевич.

  - Спасибо. А вы, простите, кто таков будете?

  - Это так важно?

  - В моем-то положении? Да ещё как!

  - Можете звать меня Иваном Ивановичем. Вы считаете свое положение достаточно серьёзным?

  - А вы нет?

  - Хм... оно может быть и хуже.

  - Да куда уж!

  - Поверьте, есть куда.

  - Это вы на Умарова намекаете? Так не выйдет. Прямых улик нет, а на косвенных даже наш суд обвинительного приговора не вынесет. Тем более, учитывая нашу 'любовь' к преступникам и повальную тягу к гумманизации...

  - А по другим статьям?

  - Лет пять-шесть могу и схлопотать, - согласно киваю я. - Годика через два подам на условно-досрочное. И выйду.

  - Не боитесь в лагерь-то попасть? Вы же в прошлом офицер спецслужб... там таких не любят.

  - Так я не в обычный лагерь и попаду. Там все такие будут. А касательно боязни... так опосля Африки тот лагерь раем покажется. Можете сами попробовать.

  - Воздержусь... А Марков-то вас недалёким 'сапогом' считает! Ошибается капитан.

  - Вот майором и не станет.

  - Не хотите с ним на контакт идти?

  - Я на идиота сильно похож? Щас, буду я ему задачу облегчать! Вот нагадить - завсегда и с удовольствием.

  - Есть чем?

  - На суде и поговорим.

  Седовласый удовлетворённо кивает.

  - Вы считаете всё происходящее провокацией?

  - Подставой.

  - Суть дела это не меняет. Да, вы правы. Всё дело специально подстроено.

  - Кто б сомневался!

  - Но доказать вы этого не сможете.

  - Попробую.

  - Поверьте, не выйдет. Тут, знаете ли, тоже не лопухи.

  - И что вы от меня хотите?

  - Отчета о вашей последней командировке.

  - Он есть в секретариате управления. Раз вы до меня добрались и Хлебова построить смогли, то без проблем сможете его получить.

  - Уже получили.

  - Так что ж вам ещё надобно?

  - Ваш отчет был тщательно изучен. На первый взгляд, там всё правильно.

  - На второй - тоже.

  - А вот на третий... Зачем посылать боевого офицера, специалиста по силовым операциям и опытного спеца по организации 'несчастных случаев' для проверки второстепенных подразделений? Да ещё не по вашему профилю деятельности.

  - У данного спеца работы по основному профилю давно уже нет. И не предвиделось в дальнейшем. Года три уже на разработке подозрительных лиц сижу. Я уходить хотел, генерал и выдвинул условие - проведёшь инспекцию, подпишу рапорт. Или будешь бегать по коридорам до посинения в глазах. Все огрехи тебе припомнят.

  - Даже так? Звучит логично. Вполне в духе Хазина.

  - Проверяйте...

  - Вы так не хотите на свободу?

  - Я вам не верю. Сейчас и здесь вы можете мне небо в алмазах пообещать. А вот когда я расколюсь...

  - Есть что сказать?

  - А то ж! И схлопотать лет десять за разглашение гостайны. Я же не всё время бумажки перекладывал. Сдаётся мне, вы на некоторые, не столь уж и отдаленные, события нацелились. Так что здесь я вам не помощник. Воюйте сами. От э т о г о срока даже вы меня не отмажете.

  Дядька снова кивает.

  - А вы умный человек! Ни одного противоречия не нахожу - всё правильно изложено.

  - Так оно и есть.

  - Не так... И вы это знаете. Ладно, не вышло у нас с вами разговора, жаль... Подумайте, время п о к а ещё есть...

  Вернувшись в камеру, долго сижу на краю лежанки. Прочие её обитатели мне не особо докучают, самый приставучий позавчера схлопотал по рылу, и на всех остальных это произвело должное впечатление. Так... всё идет, как меня и предупредили. Нарисовался-таки представитель заказчика. Теперь вся надежда только на тех, кто сейчас остался за этими стенами. Очень бы хотелось надеяться на то, что уж они-то не зевнут.

  Через пару часов, аккурат перед ужином, в камеру подсунули ещё одного постояльца. Мужик уже в годах, по обрюзгшей ободранной морде легко читалось его недалекое прошлое и предполагаемое будущее. Войдя в камеру, он понуро застыл у дверей. Желающих пустить его на ночлег рядом с собой тут явно не наблюдалось. Вздохнув, он снял с себя пиджак и, свернув, положил на пол. Уселся и тут же охнул, схватившись за поясницу.