Пьер, или Двусмысленности

– Изабелл, мысль о том, как именно можно помочь Дэлли, только что пришла мне на ум, но я все еще обдумываю, как бы это получше обставить. Что бы ни было, я твердо решил поддержать ее. Задержи ее здесь ненадолго своими живительными речами, пока мои дальнейшие планы не обретут окончательную форму. Теперь продолжи свой рассказ и тем самым отвлеки меня от шороха шагов – каждый из них оставляет отпечаток в моей душе.

– У тебя большое, благородное сердце, Пьер; вижу, что не одна только бедная Изабелл будет поминать тебя в благодарственной молитве, брат мой. Ты, Пьер – живое подтверждение тому, что живут на земле ангелы, скрытые от глаз людских, веру в коих мы порой теряем в самые мрачные часы нашей жизни. В твоем житии описания благих деяний займут много страниц, брат. Будь все мужчины подобны тебе, тогда не осталось бы больше мужчин – все они переродились бы в серафимов!

– Восхваления – для низких душ, сестра, хитростью они сманивают нас со стези прекрасной добродетели, поскольку на вред, что приносит нам похвала, мы внимания не обращаем, но рады приписать ей то хорошее, чего в ней нет. Так не затягивай же на моей шее петлю похвалы, милая Изабелл. Не восхваляй меня. Продолжай свою историю.

– Я уж говорила тебе, брат мой, каким унылым показался мне сей дом, и таким он был для меня с самого начала. Будь вся моя жизнь одной непрерывной печалью – если подобное вообще возможно, – и то в этом жилище воцарилось столь острое горе, такая безнадежность и отчаяние, кое не встречало ни малейшего утешения, что даже бедная Белл не смогла б его вынести, если бы время от времени не покидала его. Словом, я бежала прочь туда, где царило веселье, чтобы только можно было вернуться назад с новыми силами для служения в том несчастном доме. Продолжительное и постоянное пребывание здесь неизбежно погружает тебя в печальное оцепенение, мертвит. Поэтому я стала порой покидать дом, ходить в гости к соседям, живущим неподалеку, туда, где были дети с их болтовней и где за весело шумящим столом не пустовало ни одно место. И вот, наконец, мне довелось услышать о кружке шитья у двух мисс Пенни и о том, как они стараются, с великодушной добротой, собрать под свое крыло всех девиц округи. Во многих коттеджах я получила приглашения присоединиться к этому кружку; наконец, они уговорили меня, но вовсе не потому, что я питала естественное отвращение к самой задумке и нуждалась в таких уговорах; нет, с самого начала я чувствовала великий страх, что, если я как-нибудь нос к носу столкнусь там с кем-то из Глендиннингов, и мысль об этом была несказанно неприятна. Но хитростью, стороной, я разведала, что леди из особняка не посетит это собрание – ошибочный слух, как позже выяснилось, – и я пошла, а остальное тебе известно.

– Да, прекрасная Изабелл, но ты должна пересказать мне все снова и описать все свои тогдашние чувства.

V