Перебежчики из разведки. Изменившие ход «холодной войны»

1941 год принес много работы «департаменту мокрых дел». В феврале бывший офицер НКВД Вальтер Кривицкий, один из самых информированных ранних перебежчиков, был найден застреленным в номере вашингтонского отеля. Фальсифицированная записка о решении покончить жизнь самоубийством указывала на факт убийства, хотя до сих пор неясно, как русским удалось осуществить его, если окна и дверь номера были заперты изнутри. В том же году в Мексике был убит старый противник Сталина Лев Троцкий. Никто не сомневался тогда, чьих это рук дело, хотя подтверждение из Кремля пришло лишь после войны.

Сталинский департамент убийств ненадолго, но пережил его, так что Сталин не увидел своего величайшего унижения. Примерно в 7 часов вечера 18 февраля – через 11 месяцев после смерти тирана – один из сотрудников упомянутого департамента пришел в квартиру, в которой жил Георгий Сергеевич Околович, антисоветский эмигрант, заноза куда более болезненная в теле Кремля, чем в свое время генерал Миллер. Этот человек пришел, конечно, с заданием убить. Но, после того как Околович открыл дверь, события приняли совсем иной оборот. Посетитель прямо на пороге заявил: «Я капитан министерства госбезопасности, и меня прислали из Москвы во Франкфурт организовать ваше убийство. Я не хочу выполнять этот приказ, и мне нужна ваша помощь».

Некоторое время они смотрели друг друга. Как непохожи они были. Кандидат в жертвы – пятидесятилетний, с бесформенной фигурой, на носу очки, больше похожий на рассеянного профессора, чем на человека, который основную часть своей взрослой жизни посвятил бескомпромиссной борьбе с советским режимом. Несостоявшемуся убийце было лет на двадцать меньше, он был светловолосый, голубоглазый, прекрасно сложенный – вполне походил на австрийского бизнесмена, под которого он работал. Но, несмотря на внешнюю разницу, встретились два русских. И тот, кто старше, руководствуясь славянской привычкой, когда человек видит соотечественника, сказал: «Что ж, заходите, выпьем чайку».

Так закончилась операция под кодовым названием «Рейн», родившаяся в сердце Кремля. Дальше следует первый полный отчет об этом. Тщательное планирование операции с одной стороны и уязвимый человеческий фактор с другой делают этот случай классическим в истории разведки и контрразведки в действии.

Вопрос об убийстве Околовича был впервые обсужден в Первом главном управлении МВД в июле 1953 года. Берия, глава этого ведомства, пытавшийся захватить рычаги власти после смерти Сталина, был арестован как раз в этом месяце, и после этого в МВД прошла волна чисток и реорганизаций. Однако операция «Рейн» вышла из хаоса неизменной. В конце сентября 1953 года Николая Евгеньевича Хохлова, капитана Девятого управления МВД (которое занималось «мокрыми делами»), вызвал к себе новый начальник управления, полковник Лев Александрович Студников, и объявил ему, что его выбрали для выполнения «очень важного задания в Западной Германии». На следующий день Хохлов узнал в точности, в чем состоит задание. Через полмесяца Студников снова вызвал капитана и сообщил ему, что все идет по плану. Операция была одобрена (около 13 часов того же дня Президиумом ЦК), и благословение на её проведение было дано за подписями самого Хрущева и Маленкова – двух самых могущественных фигур в той трудной компании, которая управляла страной. Составленный в МВД план убийства был, таким образом, приоритетом высшего руководства партии и государства. Почему же так важно было убрать Околовича и как капитан Хохлов оказался выбранным на роль убийцы?

Околович был одним из руководителей эмигрантской организации НТС – Народно-трудового союза[40]

, основанной в 1930 году с целью свержения советского режима. Организация была немонархической и посему не получала финансовой поддержки от эмигрантских монархических организаций. Не получала она помощи и от таких заклятых врагов большевизма, как нацистская Германия. Наконец, поскольку у её членов были «нансеновские паспорта»[41], то передвижения для них были затруднены. В 1935–37 годах представители НТС разъезжали по Западной и Центральной Европе в поисках спонсоров. У НТС были преданные кадры, но она была лишена оперативной базы.

Наконец, в 1938 году Польша согласилась предоставить ей эту базу. Единственным условием было предоставление организацией польской разведке интересной информации, собранной в Советском Союзе. К осени 1938 года первые маленькие группы НТС стали проникать через польско-советскую границу. Они отправлялись в дорогу с двумя комплектами одежды, чтобы одеваться по местности. При них были разные русские принадлежности (карандаши, ножички, бритвы и пр.), привезенные для них поляками. При них были настоящие советские паспорта, бланки военных документов, предоставленные теми же источниками, и советские деньги на несколько лет жизни в Советском Союзе. Каждый имел по пистолету и несколько ручных гранат. Что они пытались сделать?