Перед тем, как он ее застрелил

«Поэт, подающий надежды». Еще долго после того, как конкурс «Побеждай словом, а не оружием» закончился, Джоэл воскрешал в памяти ликование, которое испытывал, пока его похлопывали по спине и поздравляли. Он вспоминал улыбки на лицах, которые видел, стоя на сцене; прошло много времени, прежде чем его уши перестали слышать звук аплодисментов.

В тот вечер, когда все начали расходиться, Адам Уайтберн пробился к Джоэлу.

— Сколько тебе лет, парень? — спросил он. — Двенадцать? Ни черта себе! Ну ты даешь! — Адам похлопал Джоэла по плечу. — Так складывать слова я начал, когда мне стукнуло семнадцать. Ты просто уникум!

От удовольствия у Джоэла по спине побежали мурашки. Ему никогда не говорили, что он уникум. Он не знал, как на это реагировать.

— Правда? — просто сказал он.

Джоэл понял, что не хочет покидать Культурный центр, потому что на этом все закончится, и остался помочь с уборкой: составить пластиковые стулья, собрать в мешки оставшиеся напитки. Когда с этими немудреными делами было покончено, Джоэл встал у входа в зал, продлевая ощущение причастности к чему-то небывалому в своей жизни. Он смотрел, как Айвен Везеролл и несколько добровольцев проверяют, все ли сделано. Они убедились, что Культурный центр приведен в полный порядок, и выключили свет. Пора было уходить.

Айвен негромко насвистывал; вид у него был очень довольный: вечер удался на славу. Он попрощался со спутниками, отказавшись от предложения вместе выпить кофе.

— В другой раз, ладно? Хочу пообщаться с нашим поэтом, подающим надежды. — Айвен дружески улыбнулся Джоэлу.

Джоэл улыбнулся в ответ. Его переполняли какие-то незнакомые ощущения. Это была энергия творчества, прилив жизненных сил, душевный подъем, который испытывает художник. Джоэл, конечно, этого не знал.

Айвен запер дверь Культурного центра, и они с Джоэлом вышли на улицу.

— Подумать только! Ты добился успеха в конкурсе с первой попытки. Такое звание просто так не дается. Не вздумай его недооценивать. Учти, что его ни разу не получал участник твоего возраста. Я просто потрясен, если честно. Короче, тебе есть о чем подумать, и я надеюсь, ты это сделаешь. Прости за некоторую назидательность. Может, вместе пойдем домой? Нам ведь по пути.

— О чем подумать? — уточнил Джоэл.

— То есть? Ах да! О поэзии. Тебе следует подумать о поэзии. Начать писать. Все, что угодно. Необязательно стихи. Тебе удалось получить звание, и это не случайно. В твоем возрасте — и такая способность сочетать звуки, задевать сердце слушателя, не пользуясь никакими рассудочными приемами и ухищрениями. Только эмоция в чистом виде, настоящее чувство. Не возражаешь, если я провожу тебя до дома? Заодно обсудим твое будущее.

Они направились в сторону Портобелло-роуд. Айвен вел дружескую беседу. Он объяснил, что у Джоэла есть способность к языку, что это дар от Бога. По мнению Айвена, Джоэл обладает редким врожденным талантом использовать слова так, что вскрывается их ритмический потенциал.

Для мальчика, чье знакомство с поэзией исчерпывалось сентиментальными стишками на поздравительных открытках, речь Айвена звучала как китайская грамота. Но Айвена это не беспокоило, он увлеченно продолжал.

Если Джоэл будет развивать свои способности, он откроет для себя миллион возможностей. Владение языком — ключевое умение, и оно может высоко поднять человека. Язык может быть профессией — так поступают люди, пишущие политические речи, или авторы романов. Язык можно использовать для себя — как средство познания или средство связи с окружающими. Язык — это топливо, которое питает творческий потенциал, ведь творчество присутствует в каждом.

Джоэл шел, пытаясь переварить информацию, которая на него обрушилась. Он писатель. Поэт, автор пьес, сочинитель речей, романист, журналист, труженик пера. Словно ему выдали одежду с плеча великана, не обращая внимания на его маленький рост. Кроме того, при этом не брали в расчет самого важного в его жизни — обязанностей перед семьей. Джоэл молчал. Ему, конечно, было приятно, что его возвели в ранг поэта, подающего надежды, но это ничего не меняло.

— Я хочу помогать людям, — заметил наконец Джоэл.

Не то чтобы он действительно этого хотел, просто вся жизнь мальчика убеждала его в том, что это его задача. Разве сможет он предать мать и брата, пусть даже выяснилось, что у него другое призвание?

— Да-да, помню. У тебя есть цель. Психиатрия. — Айвен свернул на Голборн-роуд; магазины уже были закрыты, вдоль бордюров стояли грязные автомобили. — Даже если ты не передумаешь, у тебя должна быть какая-то творческая отдушина для себя. Понимаешь, люди часто делают одну и ту же ошибку — они не развивают ту часть своей сущности, которая питает душу. И душа умирает. Наш долг перед собственной личностью — не допустить этого. У психиатров, кстати, не осталось бы работы, если бы люди знали: нужно укреплять в себе дух. Это по силам только творчеству, Джоэл. Чем раньше человек понимает это — тем лучше.