Перед восходом солнца

Бейбст (лицо которого приняло было несколько более дружелюбное выражение, снова принимает при последних словах Лота недоверчиво-враждебный вид. Не обращая внимания на Лота, он опять погружается в свою работу). Вот так, коса!

Лот, продолжая сидеть, со спокойной улыбкой наблюдает за стариком, затем смотрит за ворота на пробуждение дня. За воротами виднеются луга и просторные клеверные поля. Вьется ручей, окруженный ивами и ольхами. На горизонте – единственная горная вершина. Отовсюду слышатся голоса жаворонков – их трели то доносятся издалека, то звенят совсем близко, у самого двора.

Лот (поднимается). Надо прогуляться, утро чудесное! (Выходит за ворота.)

Слышится звук деревянных башмаков. Кто-то быстро спускается по лестнице с чердака конюшни. Это Густа – работница довольно полного телосложения, в корсетке, с обнаженными руками и ногами, в деревянных башмаках.

Густа (несет фонарь). Доброе утро, папаша Бейбст!

Бейбст бормочет что-то невнятное.

(Смотрит, прикрывая глаза рукой от солнца, за ворота на уходящего Лота.) Это еще кто такой?

Бейбст (сердито). А вот такой – не прочь надуть бедного человека… Наврет с три короба… (Встает.) Приготовь-ка телегу, девка.

Густа (кончила мыть ноги у колодца, уходя в коровник). Счас, счас, папаша Бейбст.

Лот (возвращается, дает Бейбсту деньги). Вот тебе мелочь. Деньги всегда могут пригодиться.

Бейбст

(растаяв, словно по чудесному мановению, добродушным тоном). Да-да! Вы совершенно правы… Премного благодарен… Вы, верно, у хозяйского зятя в гостях? (Вдруг становясь разговорчивым.) Знаете что… Если вам охота пойти туда, к шахтам… То, знаете, держитесь левее, да… левее, а направо там обвал. Мой сын говорит, – это потому, что они плохо сделали крепления, он говорит, что углекопы… Им, говорит он, мало платили, и вот они и говорят: что ни умей, что ни моги, все одна могила, – вы понимаете… Так смотрите там все левей берите, левей, направо-то ямы. В прошлом году там торговка маслом шла и провалилась под землю, а как глубоко – я и сам не знаю. Никто не знает, как глубоко. Так смотрите, все левей держитесь, все левей, тогда пройдете.

Раздается выстрел. Бейбст вздрагивает и, хромая, делает несколько шагов.

Лот. Кто это стреляет в такую рань?

Бейбст. Кто же еще?… Все этот парень, этот злой парень.

Лот. Какой парень?

Бейбст. Да Кааль, Вильгельм, сукин сын… Ну погоди ж ты у меня! Я видел, как он стрелял в жаворонков за изгородью.

Лот. Вы хромаете?

Бейбст. Еще как, не приведи господь…

(Грозит кулаком в сторону поля.) Ну погоди ты! Погоди!..

Лот. Что такое вы сделали с ногой?

Бейбст. Я?

Лот. Да, вы.

Бейбст. Это мне сделали.

Лот. Вам больно?

Бейбст (хватаясь за ногу). Прямо точно на части рвет.

Лот. А врача у вас нет?

Бейбст.

Знаете… эти врачи все, как обезьяны, ничего не смыслят! Есть у нас один доктор; вот он толковый человек.

Лот. И он помог вам?

Бейбст. Ну… Немножечко, наверно, помог. Он перевязал мне ногу, сначала мазал ее, а потом перевязал… но не вылечил, еще не вылечил!.. А он… да, он бедных людей жалеет… Он им лекарства покупает и не берет с них ничего. И приходит в любое время…

Лот. Но вы, верно, ее где-то повредили?! Не всегда же вы так хромали?

Бейбст. Нет, что вы!

Лот. Тогда я не понимаю, должна же быть причина…

Бейбст. Почем я знаю? (Снова грозит кулаком.) Ну погоди же! Погоди со своей трескотней.

Кааль (появляется в своем саду. В правой руке ружье, пальцы левой руки сжаты в кулак. Кричит). Доброго утречка, господин доктор!