Перед заморозками

— У нас есть криминалист по фамилии Свартман. И еще один, Грёнквист. Оба у нас недавно и часто работают в паре. Сварт и Грён, черный и зеленый, их так у нас и прозвали — Палитра. Картину дополняет еще и то, что Свартман женат на женщине по имени Роза. Они пытаются узнать, куда могла поехать Биргитта Медберг. Нюберг осмотрит ее квартиру. Мы решили, что к этому надо отнестись серьезно. Там поглядим.

— А ты как считаешь?

Он отодвинул тарелку.

— Что-то в этом деле мне не нравится. Но я могу и ошибиться.

— А что именно тебе не нравится?

— Есть люди, которые не должны исчезать. И если с ними это все же происходит, значит, что-то случилось. О таких вещах не пишут в учебниках, это я знаю из опыта.

Он поднялся и включил кофеварку.

— Лет десять назад вдруг исчезла женщина, квартирный маклер. Может, помнишь? Даже если помнишь… в общем, она была очень религиозной, принадлежала к какой-то евангельской церкви, у нее были маленькие дети. И когда муж пришел и заявил, что она пропала, я сразу понял, что это не пустяки. Так оно и было. Ее убили.

— Биргитта Медберг — вдова, у нее нет маленьких детей, и вряд ли она особо религиозна. Можешь себе вообразить, что эта толстуха, ее дочка, во что-нибудь верит?

— Верующим может быть кто угодно. И ты в том числе. Но речь-то не об этом. Я говорю о непредвиденных случаях, когда не знаешь, за что ухватиться.

Линда рассказала о своем визите к Анне. Она не упустила ни одной мелочи. Отец глядел на нее с возрастающим недовольством.

— Тебе не следует этим заниматься, — сказал он, когда Линда замолчала. — Если что-то и случилось, это дело полиции и прокуратуры.

— Ну и что? Я тоже полиция.

— Ты аспирант, ты будешь работать в охране порядка, ты будешь следить за тем, чтобы все было более или менее спокойно — на улицах, площадях да еще в этих маленьких прелестных деревушках в Сконе.

— Все равно, мне кажется очень странным, что она исчезла.

Курт Валландер отнес тарелку и чашку из-под кофе в мойку.

— Если кажется странным, заяви в полицию.

Он вышел из кухни, и Линда услышала, как он включил телевизор. Ее взбесил его ироничный тон — наверное, потому, что он прав, подумала она.

Она еще некоторое время сидела в кухне и дулась, прежде чем решила продолжить разговор. Он сидел в кресле и спал. Когда он захрапел, она ткнула его в бок. Он вздрогнул и вздернул руки, защищаясь словно от нападения. И я бы так же всполошилась, подумала Линда. Вот и еще одно сходство. Он скрылся в ванной, потом пошел в спальню и лег. Линда еще какое-то время смотрела кино, толком не понимая, в чем заключается интрига. Около полуночи она тоже пошла спать. Ей почти сразу приснился Герман Мбойя. Он теперь в Кении, и у него собственная практика в Найроби.

Вдруг зазвонил мобильник. Он лежал около ночника. Она ответила, глянув на часы — четверть четвертого. Молчание. Она слышала только чье-то прерывистое дыхание. Потом связь прервалась. Теперь Линда была уверена. Кто бы это ни был, звонок как-то связан с Анной. Она приняла сообщение, состоящее из нескольких вдохов и выдохов, без слов. Но сообщение было важным.

Спать она уже больше не могла. Отец встал в четверть седьмого. Она слышала, как он плещется в душе. Когда он начал греметь посудой в кухне, она встала. Он удивился, что она не спит и уже одета.

— Я еду с тобой в полицию.

— Что случилось?

— Я подумала над тем, что ты вчера сказал. Что, если я тревожусь, надо заявить в полицию. Так и сделаю. Поеду с тобой в отделение и сделаю заявление об исчезновении Анны Вестин. Мне кажется, что все это очень серьезно.

14

Линда никогда не знала заранее, когда у отца случится очередной приступ ярости. Она помнила с детства, как и она, и мать пугались до полусмерти, а дед, наоборот, пожимал плечами или точно также рявкал в ответ. Она помнила свою тревогу, когда у отца вдруг выступало красное пятно на лбу, прямо между бровями… но это был уже поздний симптом, тогда его уже было не остановить.