Передача лампы

Ошо, в твоем случае я представляю, как индусы скажут, что тебе пришлось уехать из Индии из-за нехватки места — у тебя там было слишком много последователей; американцы скажут, что убедили тебя уехать, чтобы помочь тебе распространить свое послание; греки скажут, что ты их так впечатлил, что они обеспечили тебе кортеж из полицейских мотоциклов до аэропорта; а британцы скажут, что предоставили тебе правительственные покои. А все остальные скажут, что хотели, чтобы ты остался, но не хотели получить нечестное преимущество перед другими. Ошо, что ты скажешь?

Что касается теории относительности Альберта Эйнштейна, вопрос прост: верна она или не верна. Поэтому то, что он сказал, уместно. Моя работа более сложная, почти невозможная, потому что это не вопрос правильности или неправильности какой-либо теории. Я окажусь прав, только если человечество пройдет через трансформацию — что является надеждой вопреки всему. Но я неисправимый оптимист.

Осознавая невозможность работы, я продолжаю работать с безусловной верой, что революция случится. И если моя революция случится, не будет ни Индии, ни индусов; ни Германии, ни немцев; ни Америки, ни американцев.

Эта маленькая планета Земля одна-единственная.

Все разделения неправомерны.

Если я потерплю неудачу, эти разделения останутся.

Если мне удастся убедить разумную молодежь мира, то всем политическим линиям на карте придется исчезнуть — они совершенно не нужны. Они мешают благополучию человечества.

Это единое целое, и нам следует гордиться тем, что наша планета Земля — единственная планета в этой необозримой Вселенной, где миллионы солнечных систем с миллионами планет. Наша планета — единственная, которая не только дала развитие жизни, сознанию, но и произвела предельное цветение осознанности в таких людях, как Гаутама Будда, Лао-цзы, Тилопа и многие другие.

Мы должны гордиться этой планетой Земля.

Все флаги необходимо сжечь, и все границы необходимо стереть, и должно быть провозглашено единое человечество.

Поэтому, если я преуспею, Деварадж, никто не будет индусом, немцем, американцем, чтобы что-то обо мне говорить. Да, если я потерплю неудачу — что более вероятно, то они все будут осуждать меня. Они уже все меня осуждают.

Вероятно, никогда ни одного человека не осуждало такое количество наций — почти весь мир — вместе; потому что моя борьба направлена не против какого-либо отдельного предубеждения, какой-либо отдельной религии, какой-либо отдельной нации. Моя борьба направлена против самого понятия национальности, самого принципа разделения религий.

Если есть только одна наука, может быть только одна религия. Если одной науки достаточно, чтобы исследовать внутренний мир человека, тогда этой одной религии не нужно иметь перед собой никакого дополнительного определения — христианство, индуизм, даосизм или что-то еще.

Как наука — это просто наука, так и религия — это просто религия.

Более того, по-моему, есть только одна наука с двумя направлениями: одно работает над внешним миром, другое — над внутренним. Мы можем вовсе избавиться от религии.

Фундаментальное правило науки — использовать минимальное количество гипотез. Так зачем использовать два слова? Одного слова достаточно. И наука — прекрасное слово, оно означает «познание».

Познание другого — один аспект, познание себя — другой аспект, но познание охватывает и то, и другое.

Ошо, недавно, когда мы были в Катманду, со мной в лифт зашел японский бизнесмен и в разговоре спросил меня, из какой я страны. Не задумываясь, я ответил: «О, я саньясин».