Переиграть войну! В «котле» времени

«Да, что со всеми этими немцами, делать-то будем. Думал ли ты, майор Куропаткин, что когда-нибудь попадешь на ту, самую страшную и кровавую Великую Отечественную? В школе - да, в училище, когда разбирали на примерах операции партизан и диверсантов - да, а вот после? Нет, не помню. Узнать бы кто так пошутил, с чего нас - расслабившихся и ожиревших, перебросило сюда, в пекло»?

- Трупы оттащите в поленницу - сожжем. А живого… - и Фермер сделал характерный жест рукой у горла, - а потом, туда же.

В небе послышалось басовитое гудение, и Александр, подняв глаза, увидел высоко, километрах в трех большую группу самолетов, медленно ползущих на восток.

«Немцы. Эх, аэродром бы пошерстить… Но как? Нет взрывчатки, оружия, карт, подготовленных людей… Практически ничего нет, даже еды. Но ведь они», - он посмотрел на окруженцев, отдыхавших, сидя на бревне, - «наши предки, тоже ничего имели! А у нас, вдобавок есть опыт всей этой войны, и еще десятка - бывших после. Будем драться! Будем».

И самозваный майор госбезопасности пошел к людям, которым, по его мнению, предстояло стать ночным кошмаром для врага, вторгшегося на нашу родную землю.

…..

Ехали мы не долго. Через несколько десятков метров я понял, что мотоцикл дальше не пройдет, и, остановившись, сообщил товарищам бойцам, что халява кончилась.

- Товарищ сержант, - обратился я к Тотену «на новый лад», - мачетку давай.

Взяв «Кершо Оуткаст», который сам же Алику и подарил год назад (или шестьдесят семь лет вперед?) я быстро вырубил несколько шестов, после чего, с помощью сержанта-пехотинца, сделал из двух слег и мотоплаща носилки для так и не пришедшего в себя энкавэдэшника. Из трех палок я соорудил что-то вроде шалаша над мотоциклом, и замаскировал импровизированный «мини-гараж» зеленью. В путь мы выдвинулись в следующем порядке: ваш покорный слуга, навьюченный немецким барахлом и мешком с продуктами, впереди, в качестве передового дозора, за мной - Тотен, нагруженный мешком с едой и тремя винтовками, следом бойцы на носилках несли лейтенанта. Замыкал колонну сержант, тоже тащивший мешок и остальное оружие. Медленно и печально шагали мы по лесу. Примерно через час нашего марша с Аликом связался Фермер. Свистом подозвав меня, Тотен протянул мне гарнитуру.

- Арт в канале. Слушаю тебя, Фермер.

- Как ваши дела, Тоха?

- Ковыляем потихонечку. Провизией запаслись. В деревне напоролись на немцев. Ведем с собой четверых окруженцев.

- Как напоролись?

- Долго рассказывать. Лучше - лично.

- Шумели сильно?

- Не очень, но пострелять пришлось.

- Что за окруженцы?

- С границы идут. Один из них - лейтенант ГБ.

- Докапывался?

- Да. Но он, похоже, контуженый. Сейчас в отрубе.

- Когда рассчитываете прибыть?

- По моим прикидкам - минут через сорок, может быть - через час.

- Понял тебя. Отбой.

Еще, примерно, минут через двадцать мне пришлось объявить привал, поскольку бойцы, несшие лейтенанта, выбились из сил.

- Так, Алик, давай сюда воду! - скомандовал я.

Тотен протянул мне свою флягу.

- Товарищи бойцы, - обратился я к окруженцам, - ложитесь на спину, ноги положите на мешки. Вот вода, сильно не усердствуйте, по паре глотков - и все.

Потом, вспомнив, что они последние пару дней, а может и неделю, практически ничего не ели, я, наклонившись к Алику, спросил:

- У тебя шоколад остался?

Он молча протянул мне плитку Ritter Sport'а. Незаметно для окруженцев я сорвал обертку и, разломив плитку на четыре части, протянул им на ладони.

- Что это, товарищ старший лейтенант? - спросил сержант.

- Шоколад. Ешьте мелкими кусочками, и обязательно запивайте водой.

- Но здесь четыре куска, а нас - только трое?

- Лейтенанту тоже надо дать.

- Но он же без сознания!?

- Сейчас, приведем его в чувство. - Ответил я, присаживаясь рядом с энкавэдэшником.

Протянув к его лицу руку, я несколько раз нажал ногтем точку на верхней губе. Лейтенант замотал головой и открыл глаза.

- Как ваше самочувствие, товарищ лейтенант?

- Что? Где я? - и рука летехи потянулась к тому месту, где раньше висела кобура с пистолетом. Что-то мне в этом движении показалось странным.

«Хм, а резвый гэбэшник-то!» - подумал я, - «хорошо, что я еще, когда его на носилки клали, кобуру отжал и себе на пояс повесил, а то этот мог спросонья и от контузии по нам начать стрелять».

- Вы у своих, - мне пришлось говорить максимально успокаивающим тоном, - мы идем к лагерю партизан. Вот немного шоколада и воды - подкрепитесь.

Я встал, и жестом позвал за собой сержанта, который, не послушав меня, уже съел свою порцию. Отойдя метров на пять, я сел под куст орешника, и рукой указал на землю рядом с собой:

- Присаживайтесь, сержант. Разговор у меня к вам есть.

- Да, слушаю вас, товарищ старший лейтенант - ответил тот, садясь рядом.

- Вас как зовут?

- Сержант Юрин.

- А по имени?

- Коля… то есть Николай.

- А я - Окунев Антон.

- Очень приятно, товарищ старший лейтенант госбезопасности.

- Николай, ты что? Мы же познакомились. Обращайся по имени, сейчас можно.

- Слушаюсь

- А скажи ка мне, Коля, вы с лейтенантом всю дорогу шли?

- Нет, только в сарае встретились. Два дня назад.

- А откуда знаешь, что он из Ломжи?