Переигровка — 6 Долины и взгорья

— А в июне начали худеть. Почитали справочники, и решили, что у вас рак. Не так ли? К врачам обращаться боитесь: вылечить не вылечат, а на инвалидность отправят. Ну, не врачи отправят, а Кто Следует. Так?

— Допустим, — к Павлову на глазах возвращалось самообладание. — И что с этого?

— Не рак у вас, Сергей Павлович. Заболевание серьезное, если не лечить, а если лечить — то и выздоровеете. Лечиться нужно.

— От чего?

— У вас, пардон за прямоту, полярные глисты. Мелкие, но прожорливые.

— И… И что же делать?

— Обратитесь в свою поликлинику. Не бойтесь, дело житейское, многие, побывавшие на севере, страдают этой напастью. Да почти все. А то купите в аптеке вермокс, да и пейте по таблетке два раза в день три дня. Пройдёт. Но под врачебным наблюдением, оно надёжнее. Ну, и анализы нужно бы сдать, до лечения, и после. Для контроля. И домашних пролечить на всякий случай.

Павлов что-то нацарапал на листке, название лекарства, думаю.

Потом посмотрел на меня: не скажу ли я чего-либо ещё.

Я сказал.

— Пока будете пить таблетки — ни коньяку, ни водки, ничего. Кефир только.

И вышел.

Дел-то ещё много.

Тяжельникова в Москве не было. На Кубе Тяжельников. Но есть Петр Вениаминович, его серый кардинал.

И опять я подумал об автомобиле. Уж больно она, Москва, большая. Величественна. И метро не сказать, чтобы уж очень спасало, а такси — штука малопредсказуемая. Как кот Шредингера. В Чернозёмске я бы позвонил в особую диспетчерскую, и через пять минут можно ехать. Или даже скорее. Здесь, в Москве, она тоже есть, конечно, особая диспетчерская. Есть, да не про мою честь.

Ладно. Добрался на частнике.

Петр Вениаминович меня ждал. Он, среди прочих обширных обязанностей, курировал наш «Поиск». Иногда помогал с бумагой, с типографией.

Иногда, но не сегодня.

— Нет бумаги, совсем нет, — сказал он.

— А жаль, — ответил я.

— Уж нам-то как жаль, — согласился Петр Вениаминович.

Еще бы ему не жалеть: «Поиск» был дойной коровой комсомола. Основная прибыль шла ему, комсомолу. Ну, и государству в целом. Нам же, в смысле тем, кто создаёт прибавочную стоимость, то есть писателям и редакции, оставались крошки. Нет, по сравнению с иными крошками, крошками «Авроры», «Смены», «Уральского следопыта» и прочих журналов наши крошки выглядели куда как большими, но то, что получал от журнала ЦК… Однако хотелось больше, много больше. И возможность к тому очевидная — поднять тираж. А как поднять тираж без бумаги?

— Готовится постановление Совета Министров, об увеличении отпускных цен на бумагу. И, соответственно, розничных цен на печатную продукцию, — объявил Петр Вениаминович.

Наш журнал и так стоит заметно дороже остальных. Но о подорожании мы, конечно, знаем, да вот хотя бы от Стельбова. И уже прикинули: номер будет стоить два рубля восемьдесят копеек, годовая подписка — двадцать восемь рублей восемьдесят копеек. Дорого? Дорого. Но в стране тридцать шесть миллионов комсомольцев. У пяти процентов этих комсомольцев среднедушевой доход — двести рублей в месяц и выше. А пять процентов от тридцати шести миллионов — это миллион восемьсот тысяч человек. Из них наш журнал готовы выписать — половина. То есть девятьсот тысяч потенциальных подписчиков. А ведь часть тиража разойдется по библиотекам, так что спрос на «Поиск» по-прежнему будет превосходить предложение, и превосходить «в разы».

— Вы не думаете сокращать редакционные расходы? — как бы невзначай спросил Петр Вениаминович.

— Сокращать? Мы их увеличим, — ответил я. — Повышение розничных цен обязывает нас улучшить качество продукции. А, следственно, и возрастут редакционные расходы. Мякину в наш пирог подмешивать не будем, напротив, добавим сливочного масла, изюму и что там еще положено.

— Хорошо, хорошо, — согласился Петр Вениаминович, и посмотрел на меня как-то странно. Видно, готовится новый штурм.

Посмотрел — и мы сердечно распрощались.

«Поиск» — журнал особый, по нему было совместное постановление ЦК КПСС и Совмина. На нём опробуется новый экономический механизм хозяйствования, проще — хозрасчет. Редакционные расходы формируются из прибыли, а не из убытков. Чем больше прибыль — тем выше заработки как редакционных работников, так и авторов. Поднимается цена — поднимается и прибыль, при условии, что журнал разойдется весь. А он непременно разойдется, так считают девочки. Да я и сам в этом уверен.

Почему «Поиск»? Он создан на фишеровские деньги, то есть те, что я получил за победу над Фишером. Вернее, на очень малую их часть, а большая просто ушла в казну, и судьба их мне неведома. Но за создание «Поиска», журнала остросюжетной литературы, выступил Косыгин, и пока он Председатель Совмина, тылы наши крепки. Брежнев тоже к нам благосклонен: мы публикуем его воспоминания, литотбработкой которых занимается Ольга. И получается у неё живо, интересно и — героически. Всякий, прочитавший их, понимает, что Леонид Ильич — о-го-го!

И журнал живёт и цветёт.

О наших заработках легенды ходят, и легенды эти небезосновательны. Писатели охотно идут к нам — у нас и гонорары отличные, и препон к публикации куда меньше, чем в той же «Юности».