Перейти грань

Стрикланд отметил, что в течение нескольких минут Браун несколько раз упоминал о стыде. Он объявил перерыв и отозвал Херси в другую комнату.

– Я буду писать звук, а ты снимай. Мне надо, чтобы мамочка сидела на стуле прямо и была на взводе, усек? Надо уловить, как она реагирует на некоторые вещи. Справишься с этим?

– Конечно, – заверил Херси.

Когда они возвращались в гостиную, Стрикланд прихватил из столовой стул, чтобы усадить на него Энн. Она согласилась без возражений.

– Вы победите? – спросил Стрикланд у Брауна.

– Я полагаю, мне следует ответить «да». Я и отвечаю: да, я собираюсь одержать победу.

Стрикланд повернулся к Энн. Херси тут же навел на нее камеру. Она сидела в напряженной позе и неестественно улыбалась. Стрикланд посмотрел на нее в упор, и их взгляды встретились.

– Не будет ли здесь некоторой нестыковки? – забеспокоилась она.

– Мы поработаем над переходами, – успокоил ее Стрикланд и повернулся к Брауну: – Что для вас означает победа? Как для мужчины.

Браун рассмеялся. Вопрос, похоже, смутил его.

– Как для мужчины? А что, черт возьми, она значит для любого мужчины вообще? Конечно, это лучше, чем поражение. – И, словно желая найти поддержку, он повернулся к Энн.

«Скорее всего, – подумал Стрикланд, – они уже обсуждали эту тему». Энн продолжала улыбаться, изо всех сил стараясь показать, что гордится мужем.

– А если вы получите приз, – допытывался Стрикланд, – что вы сделаете с ним?

– О Боже! Этот вопрос заставляет меня испытывать суеверный ужас. – Браун взглянул на Энн.

– А ты не отвечай на него, – отреагировала она.

– Я не знаю, что я буду с ним делать, – ответил тем не менее Браун. – Не имею представления.

– Подумайте над этим.

Энн и Оуэн посмотрели друг на друга. Херси снимал их по очереди.

– Если бы у меня было время, я бы написал об этом подробно. И сейчас мне хочется сказать кое о чем.

– Валяйте, – согласился Стрикланд.

– Мне нравится учить людей ходить под парусом. В молодости это доставляло мне истинное удовольствие.

Стрикланд взглянул на Энн.

– Это он обучил вас парусному делу?

Она лишь покачала головой.

– Энни имела уже большой опыт, когда я встретил ее. Она знала больше меня.

Стрикланд понимающе усмехнулся.

– Кого бы вы стали учить этому делу, Оуэн?

– Да кого угодно. Детей, может быть. – Он перевел взгляд с камеры на жену, а затем на Стрикланда. – Это могло бы принести огромную пользу детям с комплексами, вам не кажется? Помогло бы им обрести уверенность в себе. И научило бы преодолевать себя.

Все некоторое время молчали.

– Итак, – подытожил Стрикланд, – в голове у вас уже сложилась кое-какая программа.

Энн опередила мужа с ответом.

– Нет, совершенно нет.

– У нас есть лишь некоторые мечты, – уточнил Браун, – не более того.

– Давайте вернемся к призу, – напомнил Стрикланд. – Сколько он составит на этот раз?

Брауны, похоже, почувствовали себя неуютно.

– Пятьдесят тысяч долларов, – с неохотой сообщил Браун. – Но это еще не все.

– Расскажите подробнее, – попросил Стрикланд.

– Есть две возможности, – начал Браун и запнулся.

– Мне все же кажется, что вести разговор на эту тему – дурная примета, – сказала Энн и, увидев, что Херси держит ее в объективе, заволновалась: – Почему он снимает меня сейчас?

– Не обращайте внимания, – успокоил ее Стрикланд. – Мы используем далеко не все, что снимаем. Я уже говорил, мы подчищаем переходы. – Он увидел ее полный осуждения взгляд, обращенный на мужа. – Вы не позволите мне задать ему еще один вопрос? – Он изобразил на лице нечто вроде виноватой улыбки.

– Эй, – бросил Браун, – у вас нет необходимости спрашивать разрешения у жены. Обращайтесь прямо ко мне.

– Не обижайтесь, – успокоил его Стрикланд. – Это из добрых побуждений.

– Надеюсь, – парировала Энн.

– Какое место занимают в вашей жизни деньги? – спросил Стрикланд у Брауна. – В самых общих ваших замыслах.

– Важное. Я хочу сказать, что это честь – получить призовые деньги. И достойная цель. Я не испытываю стыда от того, что, участвуя в гонке, буду стремиться выиграть денежный приз.

– Если бы денежного приза не было, стали бы вы участвовать в гонке?

– Я не знаю. – Браун задумался. – Приз – это стимул. Тут не может быть сомнений. Я хочу сказать, – продолжал он с улыбкой, – что даже некоторые великие исторические путешествия были предприняты ради денег. В надежде разбогатеть в конечном итоге. Это можно сказать даже о Колумбе. И о Магеллане.

– Эти имена, – Стрикланд обращался к Энн, – я слышал последний раз в школе.

Она не смотрела на него.

– Я не верю, что в таком серьезном деле, как кругосветная гонка, участвуют только из-за денег, – заметил Браун. – Деньги – это рациональная цель. Принятый символ.

– Итан, вы не просто безнадежный романтик?

– Я не знаю, – пожал плечами Браун. – Может быть.

Затем зазвонил телефон, и Энн встала («С облегчением», – подумал Стрикланд), чтобы взять трубку. Через секунду она вернулась, явно довольная тем, что нашелся предлог покинуть их.

– В «Нью-Йорк нотикал» поступили адмиралтейские карты, которые я заказывала, – сообщила она им из кухни. – Сейчас самое время забрать их.

Стрикланд попытался было возразить, но Браун прервал его.