Перейти грань

– Удачным ли ты считаешь этот наш разговор? – спросил он. – Прием.

– Как сказать, – растерянно ответила она, – наверное, да.

– Не показался ли он тебе несколько напыщенным и банальным? Прием.

– Немного, – согласилась она. – Но это же День благодарения, верно? Прием.

– Вчера вечером я слышал по радио, – сказал Оуэн, – какую-то миссионерскую станцию. Мне понравилась ее передача. Надеюсь, я начинаю прозревать. Я нахожу, что мысли здесь у меня становятся более ясными. Прием.

– Это, должно быть, чудесно. Ты хочешь поговорить с Мэгги? Прием.

В поисках дочери Энн оглянулась. Стрикланд снимал ее у телефона, а Херси записывал звук. Она положила трубку и отправилась на поиски Мэгги.

– Куда ты запропастилась? Твой отец на линии. Пожалуйста, поговори с ним.

Мэгги оторвала от книги взгляд, наполненный ужасом. Она вдавилась в кресло, переменилась в лице и словно обезумела. Не глядя на мать, она дико и глупо засмеялась. Это был ее испытанный способ добиться того, чтобы ее оставили в покое.

– Нет. Я не хочу.

– Оуэн, – проговорила Энн, вернувшись к телефону, – я не могу найти ее. Она куда-то запропастилась. Прием.

– Храни вас Бог, – произнес он через некоторое время. – Поговорим на Рождество. Конец связи.

Энн еще какое-то время сидела с замолкнувшей трубкой.

Стрикланд присоединился к сидящим за столом и потягивал портвейн. К ее удивлению, разговор у них шел о Вьетнаме. Она поспешила в гостиную, к Мэгги. Та сидела, отложив в сторону книгу, и плакала. Гнев у Энн прошел.

– Не плачь, – только и смогла сказать она. – У него все в порядке.

– С чем вы лежали в госпитале? – Мэри Уорд обращалась к Стрикланду.

– Со всякой всячиной. У меня было воспаление почек, осложнение после тропической лихорадки. Переломанные кости я не лечил. Пришлось просто уехать из Вьетнама.

– Я видел ваш фильм, – сообщил Базз. – Его показывали здесь.

– Здесь? – спросил Стрикланд. – В академии? Это удивляет меня.

– По-моему, в академии, – ответил Базз. Джоан смотрела на Стрикланда, как на большое пресмыкающееся на взлетно-посадочной полосе.

Киношники ушли около семи. Энн, Уорды и чета Конли уселись у камина. Мэгги не отрывалась от книги.

Когда уходили Конли, все, кроме Мэгги, провожали их в вестибюле. Базз и Джоан помогали Бенни надеть шинель.

– Мне не нравится этот фотограф, – перед уходом заявил Конли. – Я не думаю, что он мой друг.

– И я тоже, – отозвалась Джоан. Энн стояла с бокалом шампанского.

– Он ужасно заикается, – попробовала объяснить она. – Может быть, из-за этого он производит такое впечатление.

– Интересно, что он делал в Наме? – спросил Конли.

– Снимал фильм, – ответил Базз. – Чрезвычайно пацифистский и антивоенный.

Конли кивнул.

– Вы называли их слюнявыми миролюбцами, не так ли?

– Только не я, – отозвался Базз. – Я никогда не называл их так.

Конли ушли, и Базз, Мэри и Энн вернулись к камину.

– Как Тедди? – поинтересовалась Энн.

– Он в госпитале, – вздохнула Мэри, – проходит курс лечения. Он то выходит оттуда, то опять возвращается.

Какое-то время они грустно смотрели на полыхавший в камине огонь. Когда Мэри поднялась и пошла к телефону, чтобы поздравить родственников с праздником, Энн налила себе еще виски.

– Каким показался тебе его голос? – спросила она Базза. – Я имею в виду Оуэна.

– Голос у него нормальный.

Ей хотелось услышать чуть больше.

– Он не показался тебе несколько взволнованным?

– Да, в нем было что-то такое, – согласился Базз, – как у оратора, импровизирующего на улице.

– Пожалуй.

– А тебе он показался нормальным?

– Да, – ответила Энн, – наверное. Он говорил с тобой перед выходом в море? О своем участии в гонке?

– Ну, мы говорили кое о чем на рыбалке.

– Он спрашивал твое мнение?

Уорд заерзал в кресле.

– Да, ну, мы немного загуляли. Там, на рыбалке. Мне даже удалось заставить его выпить… Мы говорили о его путешествии, конечно, Энни. Мы говорили о многих вещах.

Она усмехнулась, видя, как он изворачивается.

– Что ты сказал ему?

В наступившем молчании каждый из них сделал по глотку виски.

– Ты посоветовал ему не ходить?

Уорд выпрямился в кресле и сложил руки на груди.

– До этого никогда не доходило.

– Не доходило?

Он посмотрел на нее с болью во взгляде.

– Полагаю, что тебе, Энни, придется разузнать об этом разговоре у самого Оуэна.

– Понятно. А теперь скажи мне. Он может справиться с гонкой?

– Конечно же, может. Несомненно.

– Я спрашиваю, потому что мне кажется, тебе известны такие вещи.

– Оуэн не должен сорваться, – проговорил Базз. – Не сорвись и ты.

– Мы оба знаем его, ведь так, Базз?

– Это верно.

Торжественность, с которой это было произнесено, показалась ей забавной, и она, к его неудовольствию, рассмеялась, сама того не желая. Ей пришлось встать и налить себе еще виски.

– Он не страшится физической опасности. И ты тоже. Вы оба отличаетесь этим. Но не все мужчины таковы.

– Да, не все, – согласился Базз.

– Как это проявляется?

Уорд пожал плечами.

– У всех по-разному.

– Мне кажется, что это хорошо, когда мужчина не робкого десятка. Так ведь?

– Да.

– Ну, а все же – почему лучше, когда мужчина храбрый? И почему не все таковы?