Перекличка мертвых

– Да, по ее фигуре это сразу видно…

Тут у Шивон зазвонил мобильник, и она почувствовала невероятное облегчение. Но на дисплее высветился номер ее родителей.

– Алло?

Поначалу она приняла звуки, доносившиеся из трубки, за помехи на линии, но затем, прислушавшись, поняла – это крики, кошачьи вопли, свист. Те же самые звуки, которые шли фоном в репортажах с Принсез-стрит.

– Мама? – закричала она в трубку. – Папа?

Наконец в трубке зазвучал голос – голос отца:

– Шивон? Ты меня слышишь?

– Папа? Какого черта вы там делаете?

– Мама…

– Что? Папа, дай ей трубку, слышишь?

– Мама…

– Что случилось?

– У нее кровотечение… «скорая помощь»…

– Папа, ты все время пропадаешь! Где вы находитесь?

– Киоск… парк у Принсез-стрит.

Молчание. Она смотрела на маленький прямоугольник экрана. Связь прервалась.

– Связь прервалась, – произнесла она.

– Что случилось? – спросил Моз.

– Мои родители… они как раз там. – Шивон кивком указала на телеэкран. – Подбрось меня.

– Куда?

– Туда. – Она ткнула пальцем в экран.

– Так куда?

– Туда.

9

Доехать они смогли только до Джордж-стрит. Выйдя из машины, Шивон напомнила Мозу, что он должен ехать к Дженсенам. Он умолял ее быть как можно осторожнее, но она молча хлопнула дверью машины.

Протестующие, просочившиеся с Фредерик-стрит, были и здесь. Из окон и дверей магазинов за ними наблюдали объятые ужасом продавцы. Случайные прохожие жались к стенам, словно надеясь слиться с ними. Тротуары и проезжая часть были усыпаны мусором. Протестующих пытались вытеснить обратно на Принсез-стрит. Шивон беспрепятственно прошла сквозь линию полицейского оцепления. Попасть внутрь кольца было просто, а вот выйти назад – проблематично.

В этой части города она знала только один киоск: рядом с памятником Скотту. Ворота в парк были закрыты, поэтому Шивон направилась к ограде. Схватки вспыхивали уже не на улице, а в самом парке. Метательными снарядами служили валявшиеся под ногами банки, бутылки, камни. Чья-то рука схватила ее за куртку.

– Туда нельзя.

Шивон повернулась к полицейскому. Над его забралом красовались буквы «ЭС».

– Не иначе как «Эксцесс», – подумалось ей. – Как раз то, что нужно». Свое удостоверение она держала наготове.

– Я инспектор уголовной полиции! – прокричала она.

– Тогда у вас не все дома – сказал полицейский, разжимая руку.

– Это я уже слышала, – ответила Шивон, перешагивая через пики ограды.

Осмотревшись, она поняла, что к протестующим присоединилось местное хулиганье, которое хлебом не корми – дай только подраться. А тут еще такое удовольствие: можно позволить себе лягнуть копа или запустить в него чем-нибудь и остаться безнаказанным. Их лица были наполовину закрыты шарфами с эмблемами футбольных клубов или воротниками застегнутых наглухо фуфаек. Хорошо еще, что теплая погода заставила их сменить ботинки «Доктор Мартен» на мягкие кроссовки.

Вот и киоск, торговавший мороженым и прохладительными напитками. Сейчас он стоял закрытый; тротуар перед ним был густо усеян осколками. Пригнувшись, Шивон обежала вокруг него: отца не было. Ей бросилась в глаза цепочка капель крови на земле, ведшая к воротам и около них обрывавшаяся. Она еще раз обогнула киоск. Постучала по панели откидного прилавка. Опять постучала. Изнутри послышался придушенный голос:

– Шивон?

– Папа? Ты там?

Сбоку распахнулась дверь. На пороге стоял отец, а рядом с ним насмерть перепуганная хозяйка киоска.

– Где мама? – спросила Шивон дрожащим голосом.

– Ее увезли на «скорой». Я не смог… меня через оцепление не пропустили.

Шивон не могла припомнить, чтобы отец когда-нибудь плакал, но теперь он был весь в слезах. В слезах и явно в шоке.

– Прежде всего надо вывести вас отсюда.

– Меня не надо, – запротестовала женщина, качая головой. – Я отвечаю за киоск. Но я видела, как все произошло… Это все полиция. Она ведь ничего не делала, просто стояла…

– А они как начали махать дубинками, – добавил отец. – И прямо ей по голове.

– Кровь так и хлынула…

Шивон взглядом заставила женщину замолчать.

– Как вас зовут? – спросила она.

– Фрэнсис… Фрэнсис Нигли.

– Так вот, Фрэнсис Нигли, мой вам совет: выбирайтесь отсюда. – Она повернулась к дрожавшему всем телом отцу. – Пошли, давай, давай, пошли отсюда.

– Что?

– Надо найти маму.

– А как же?…

– Все будет хорошо. Ну пошли же.

Она потянула отца за руку, поняв, что придется тащить его всю дорогу чуть ли не волоком.

У них над головами просвистел кусок дерна. Шивон не сомневалась, что завтра – ведь это как-никак Эдинбург – большинство стенаний будет по поводу разорения знаменитых клумб и газонов. Демонстранты, прорвавшиеся с Фредерик-стрит, раскрыли ворота. Какого-то человека в костюме воина-пикта за руки волокли из парка. Под самым носом у полицейских, стоящих в оцеплении, дерзкая юная мамаша спокойно меняла памперс, испачканный ее разодетым в розовое младенцем. Кто-то размахивал плакатом с лозунгом «НИ БОГОВ, НИ ГОСПОД». Буквы «ЭС»… младенец в розовом… текст на плакате – все сейчас казалось ей исполненным особого смысла, которого она не могла пока разгадать.

Это какая-то значимая структура…