Перекрестки дорог (СИ)

Слезы все же не удалось удержать, и на бегу он размазывал их по лицу, злясь на себя за все сразу: и за увлеченность Мишкой, за невозможность объяснить ему всего, и за нелепую отговорку, за дурацкий этот разговор, и за то, что сбежал.

А ночью ему приснился сон, где Быстров, снова держа его за плечи и улыбаясь, говорит почти те же слова, что при встрече:

– Обещаю, бить не буду! А буду целовать! – и шепотом: – Нежно.

И вот его глаза все ближе, а губы обжигает дыхание Михи. Вадим медленно погружается в серо-зеленый взгляд, чувствуя, как плавится что-то внутри него, копится какое-то незнакомое напряжение, и, когда их губы соприкоснулись, произошел взрыв, выдернувший его из сна в реальность с уже угасающим непонятным, но очень приятным, ощущением во всем теле. Сердце вновь билось учащенно, и было что-то не так внизу живота, почти под резинкой трусов – тепло и липко. Осознавая происшедшее, с сожалением провожая последние отголоски удовольствия, он открыл глаза, мысленно поздравляя себя с первой поллюцией. Но тут же пришло воспоминание сна. Вадим закусил губу, окончательно осмысливая и примиряясь с истиной: причиной был Мишка, в которого он, кажется, взаправду влюбился. Эти слова, произнесенные про себя, навсегда отделили его от остальных ребят в классе. И оставшееся время ночи он лежал и думал, как ему теперь быть, как вести себя, и надо ли говорить об этом родителям. Много всяких вопросов возникло, но, приняв правду о себе, Вадим – как это ни странно – почувствовал себя легче и свободнее.

На следующий день все в классе только диву давались: замкнутый с первого сентября Вадик словно ожил и вновь превратился в неунывающего, привычного всем шутника. Мишка с удивлением поглядывал в его сторону, но подходить и заговаривать даже не пытался. И все покатилось по прежней колее: учеба, шуточки-приколочки и прочие радости ученичества. Только Вадим теперь добивался определенной цели: сделать так, чтобы одноклассники вроде как и знают, что он – гей, но все это типа шутки, розыгрыш. То есть он решил руководствоваться тем, что листок с дерева лучше всего прятать среди таких же листьев. И постепенно он этой цели добился.

Теперь его любовь к однокласснику была вроде как и на виду – можно не бояться, что кто-то узнает, но все воспринимали это за розыгрыш, кроме, может, Мишки. Но он молчал. За что Вадим был ему благодарен. А иногда Миха даже подыгрывал, но так, что у новоиспеченного члена сексменьшинств не возникало сомнений – это именно игра. Так и прошел этот год в школе. Весной Вадиму пришлось наблюдать, как его первая любовь стала встречаться с девушкой из девятого класса, что вызвало среди одноклассников бурю обсуждений наравне с новостью о переходе школы на одиннадцатилетнее образование. Их выпуск был последним по старой программе. Получив аттестат об окончании восьми классов, Вадим подал документы в колледж, хотя для родителей это его решение было как снег на голову в середине лета – учился сын хорошо. Но парень отлично понимал всю бесперспективность своего влечения и хотел как можно скорее оставить в прошлом Мишку и все, связанные с ним, переживания. Новое место учебы вселяло надежду на положительные изменения и в личной жизни.

Воспоминания Вадима прервались тихим звуком открываемой двери и чьими-то шагами по коридору. Вот этот кто-то дошел до кухни и полез за каким-то чертом в холодильник – в гостиной наверняка на столе все есть: и попить, и поесть.

– Мог бы и на столе в комнате найти что надо, – раздосадованный тем, что его отвлекли, проворчал Вадим, и пришедший неизвестный, резко повернувшись на речь, знакомым голосом выругался в ответ:

– Блядь! Так инфаркт получить можно! Ты чего это тут?

– Спал бы, если бы не шлялись всякие и не мешали, – Вадим поднялся со своего узкого ложа и уселся, облокотясь на стол:

– Ну и чего ты тут ищешь?

– Холодной минералки, – Юра показал только что взятую бутылку. – Будешь?

– А, давай, все равно не спится.

– Вот и мне чего-то не уснуть. Свет включить?

– Не стоит. Вон как фонари светят, – Вадим мотнул головой в сторону окна, забыв, что это его движение вряд ли собеседник заметит.

Присев за стол, сокурсник медленно цедил напиток прямо из горлышка, поблескивая в темноте белками глаз. Вадим решил завязать разговор – не сидеть же молча:

– Ну, как тебе вечеринка? Не жалеешь, что напросился?

– Да нет, все нормально, – Юра, видимо, не был расположен к беседе. Но зато Вадика, наоборот, потянуло поболтать:

– Я видел, ты здесь бурную активность развел – сперва с Димой удалился, потом с Ольгой. Похоже, с парнем не выгорело?

Юра поморщился – стало доставать, что уже третий человек обратил на это внимание. Но к сокурснику он относился хорошо, да и у самого возникли некоторые вопросы, на которые этот парень мог бы ответить:

– Да вот, не к тому подошел, а впрочем, не важно. Это я просто так, попробовать решил. А вот ты-то чего один? Я вообще-то думал, что ты больше с Андреем, в институте вы все время вместе.

Хорошо, что было темно, и Юра не мог рассмотреть сожаление, появившееся на лице студента: