Перекрестки

— Джек, — признался он, — моя жизнь, которую я считал успешной, на самом деле подобна руинам, а ты пытаешься внушить мне, что под развалинами кроется невообразимая красота? Ты хочешь сказать, что я что-то значу? И хотя сейчас я обыкновенный уродливый корень, мне суждено вырасти в уникальный, необыкновенный цветок? Ты это имеешь в виду?

Джек кивнул и опять вытащил трубку.

— И, как я понимаю, это можно сказать о любом человеческом существе, рожденном…

— Зачатом!

— …о любом человеческом существе, зачатом на нашей планете и живущем в «жизни до»? То есть каждый из нас — это корень, из которого должен вырасти цветок? Правильно?

Джек опять кивнул. Тони подошел к нему, встал напротив и, положив руки ему на плечи, приблизил лицо к его лицу. Сжав зубы, он проговорил с горьким вызовом:

— Так зачем же существует все это дерьмо? Зачем эта боль, болезни, войны, потери, ненависть и мстительность, жестокость и зверство, невежество и тупость и тому подобное? — Зло принимает самые разные обличья, и, собранные вместе, они выглядели устрашающе. — Ты же знаешь, что мы обычно делаем с корнями, Джек. Мы их безжалостно эксплуатируем, уничтожаем и сжигаем, обращаемся с ними как с отвратительными ничтожными обломками, какими считаем и самих себя!

Замолчав, Тони отпустил плечи Джека и отошел от него. Тот выслушал все терпеливо, с непроницаемым выражением лица.

Тони подошел к окну и посмотрел сквозь стекло невидящим взглядом, затем взъерошил пятерней волосы. Повисла тяжелая тишина, разделившая собеседников, словно занавес. Джек нарушил ее:

— Страдания — неизбежная участь корней, — заметил он мягко.

— Не знаю, Джек… — отозвался Тони, опустив голову. — Я не уверен, что разгребу всю ту гадость, что у меня накопилась. Это большая и гадкая куча.

— Не беспокойся, дорогой мой, — ласково проговорил Джек. — Ты преодолеешь это препятствие, когда оно встанет у тебя на пути. Не забывай только, что ни одно доброе дело или воспоминание, ни один истинный, правильный, благородный и справедливый поступок не пропадет втуне.

— А как насчет всего «неправильного», злого и жестокого?

— Со всем этим может произойти настоящее чудо. — Джек покинул свое кресло, и Тони почувствовал его тяжелую руку на своем плече. — Бог каким-то образом может превратить все плохое, всю эту боль и утраты в нечто совершенно противоположное, в памятники и иконы доброты и любви. Это непостижимая тайна, но раны и рубцы действительно могут стать драгоценными воспоминаниями, а страшный окровавленный крест — символом немеркнущей любви.

— Стоит ли это всех жертв? — прошептал Тони.

— Неправильно ставишь вопрос, сынок. Что «это»? Вопрос в другом: стоишь ли ты этих жертв. А ответ всегда один: да.

Это «да» повисло в воздухе, как последняя нота, изданная виолончелью и постепенно замирающая. Рука Джека крепко и поощрительно, если не сказать любовно, сжала плечо Тони.

— Не хочешь прогуляться? — спросил Джек. — Осмотреть территорию, познакомиться с соседями? Только, наверное, тебе надо что-то надеть.

— У меня есть соседи? — удивился Тони.

— Ну, не совсем соседи: скорее, сквоттеры. Но я могу отвести тебя к ним, если хочешь. Дело твое. Я подожду снаружи, а ты пока решай.

Джек вышел, оставив Тони в некотором смятении; его осаждали противоречивые мысли и чувства и неразрешенные вопросы. Но любопытство и желание увидеться с кем-то еще, кто живет в этом месте, пересилили. Тони быстро оделся, умылся, улыбнулся, покачав головой, своему отражению в зеркале и направился вслед за Джеком.

* * *

Утро выдалось свежее, воздух бодрил и вызывал легкую дрожь. Это говорило о скорой перемене погоды. Облака на горизонте стали сбиваться в кучу, пока еще не зловещую, но и не предвещавшую ничего хорошего.

— Надень это. — Джек протянул Тони знакомую мягкую ветровку фирмы «Коламбия». Тони натянул ее, радуясь, что она не из твида. Джек был одет как обычно, но в руках у него была шишковатая трость, а на голове старая рыбацкая твидовая шляпа, которую просто нельзя было не похвалить.

— Классная шляпа! — одобрил Тони.

— Эта старушка? Спасибо. Я все время теряю ее, но она непременно появляется снова. Ничего не остается, как опять надевать ее и носить, пока она опять не исчезнет.

Окинув взглядом окрестности, Тони с удивлением отметил, что выглядеть тут все стало получше, будто в прежний хаос внесли какое-то подобие порядка — точнее, намек на порядок. С другой стороны, в стенах виднелись дыры, которых раньше, вроде бы, не было. Хотя, может быть, в прошлый раз Тони просто не обратил на них внимания. Джек указал ему на тропинку, ведущую к рощице, за которой поднимались к небу струйки дыма.

— Соседи? — спросил Тони.

Джек лишь улыбнулся и пожал плечами, словно не желал вдаваться в подробности.

По пути Тони задал еще один вопрос:

— Джек, я хочу спросить об этом промежуточном месте, которое в некотором роде представляет меня самого… Меня переместили сюда, чтобы я столкнулся со своими дурными деяниями?