Перекрестный галоп

— Ну, теперь проверим, насколько ты у нас испорченный мальчишка! — сказала она и вытащила из-за спины правую руку. В ней был зажат кожаный хлыст.

— Ужасно испорченный, — ответил я и с громким хлопком открыл шампанское.

— Вот и славненько, — сказала она.

Не совсем то, чего я хотел, но пришлось немного поиграть с ней в эту игру. А она все больше и больше распалялась.

— Погоди минутку, — сказал я, вставая с постели.

— Что? — воскликнула она. — А ну, немедленно на место!

— Да погоди ты. Мне нужно в туалет.

Она откинулась на подушки, застыла в полусидячем положении, опираясь на локти, в правой руке хлыст, колени подогнуты, ноги широко расставлены. Потом капризно замотала головой.

— Не верю, не верю тебе! — крикнула она. — Сейчас же в постель, или устрою тебе неприятности!

Не обращая внимания на эти угрозы, я прошел в ванную, быстро натянул трусы. Затем достал новенький фотоаппарат из тумбочки под раковиной, куда спрятал его, как только вошел, проверил, включен ли он. В пластиковом пакете у меня была не только бутылка шампанского.

— Давай поживей, негодник! — крикнула она из комнаты.

— Уже иду! — крикнул я в ответ.

Я вышел из ванной и быстро сделал несколько снимков: она по-прежнему лежала голая на кровати, в той же компрометирующей позе. Лежала с закрытыми глазами и лишь через несколько секунд сообразила, что происходит.

— Какого черта? — взвизгнула она, запустила в меня хлыстом и прикрылась краем покрывала.

— Просто фотографирую, — спокойно ответил я.

— На кой хрен? — сердито спросила она.

— Шантаж, — коротко ответил я.

— Шантаж?! — взвизгнула она.

— Да. Хочешь посмотреть?

Я поднес камеру к постели, так чтобы она могла видеть монитор на обратной ее стороне. Но фотографии там оказались другие, не те, которые я сделал только что. Там были вчерашние снимки: ее лицо в профиль, одной рукой она лезет в почтовый ящик под номером 116, чтоб достать конверт с деньгами моей матери.

* * *

Она рыдала и все никак не могла остановиться.

Мы находились в гостевой комнате. Я бросил ей пеньюар, а сам ушел в ванную, надеть рубашку и брюки. И когда вышел, увидел, что она сидит на кровати в пеньюаре с натянутым до подбородка покрывалом. На мой взгляд, она ничуть не походила на человека, участвующего в преступном сговоре. Даже растрепанные волосы успела привести в порядок.

— Да это только игра была, — пробормотала она.

— Убийство — это тебе не игра, — сурово произнес я, стоя у изножья кровати.

— Убийство? — Она страшно побледнела. — Какое еще убийство?

«Мое, — подумал я. — В конюшнях Грейстоун».

— Так кого убили? — продолжала допытываться она.

— Человека по имени Родерик Уорд, — ответил я, хотя никаких оснований утверждать это у меня не было.

— Да нет! — взвизгнула она. — Родерика никто не убивал! Он погиб в автокатастрофе.

Значит, она знала о Родерике Уорде.

— Это было подстроено, — заметил я. — Кто его убил?

— Я никого не убивала! — выкрикнула она.

— Но кто-то убил, — сказал я. — Может, Ивен?

— Ивен? — Тут она едва не расхохоталась. — Да Ивена интересуют только эти гребаные лошади. Только они и виски. Лошади и виски весь вечер и всю ночь.

Возможно, это объясняло ее повышенную сексуальную активность. Раз в супружеской постели не удается найти удовлетворение, приходится искать на стороне.

— Так кто все-таки убил Родерика Уорда? — снова спросил я.

— Никто, — ответила она. — Я ведь уже говорила. Он погиб в катастрофе.

— Кто это тебе сказал? — Она не ответила. Я смотрел на нее сверху вниз. — А ты знаешь, какой приговор ждет соучастника убийства? — Ответа не последовало. — Большой срок в тюрьме. И молодой девушке, такой, как ты, этот срок покажется вечностью.

— Я же говорю, я никого не убивала. — Тут она снова расплакалась.

— А как думаешь, присяжные поверят тебе, признав виновной в шантаже? — Она продолжала плакать, слезы размывали тушь, черные пятна расползались на белом постельном белье. — Тогда скажи, кто убил Родерика Уорда?

Она ничего не сказала, зарылась лицом в подушку и рыдала теперь во весь голос.

— Ты мне все равно скажешь, — заметил я. — Рано или поздно. Тебе известно, что максимальный срок за шантаж четырнадцать лет?

Только тут она подняла голову.

— Нет!.. — В голосе ее слышалась мольба.

— Не нет, а да, — сказал я. — То же самое ждет и сообщника.

Это я точно знал. Посмотрел в Интернете.

— Где деньги? — Я решил сменить тему.

— Какие деньги? — спросила она.

— Деньги, которые ты забрала вчера в Ньюбери.

— У меня в сумочке, — пробормотала она.

— Ну а остальное?

— Остальное?

— Да, все те конверты, которые ты каждую неделю забирала с почты на протяжении последних семи месяцев. Где все эти деньги?

— У меня их нет.

— Тогда у кого они?

Но она по-прежнему не хотела говорить.

— Вот что, Джулия, — сказал я. — Ты просто не оставляешь мне другого выбора, кроме как передать вчерашние твои снимки в полицию.

— Нет, — жалобно вскрикнула она.