Перекресток

За ужином царит всеобщее возбуждение. Ребята оживленно обсуждают прошедшее выступление, ревниво подчеркивая свои плюсы и выделяя чужие ляпы. Особенно Эрик с Димкой стараются. В ресторане из музыки только пианино, пожилой негр играет незнакомую мне классику. Русик не выдержал и попросил меня посодействовать допуску к инструменту. Подхожу к музыканту:

— Добрый вечер сэр! Вы позволите нам угостить вас выпивкой?

Я угадал, от виски тапёр не отказался. Через несколько минут Руслан показал класс, на синтезаторе у него хуже получается. Ничего, научится. А мы расслабляемся вином. Мы — это мама, Тома и я. Позволил себе в связи с таким событием немного. Столик у нас в углу, что я употребляю не видно. Иначе у мамы могут быть проблемы. Но я совсем немного, чисто символически. Вау, у Русика уже заказывают сыграть. Вижу, как сунули в карман купюру. Нужно будет сказать, чтобы поделился с тапёром, возможно еще сюда заглянем.

— Вот видишь, у нас можешь и сейчас зарабатывать, — начала мама старую пластинку. — Соберешь тут группу, талантливых ребят много.

Хорошо, что на английском заговорила, а то у мальчишек истерика бы началась. Хотя Эрик и так напрягся — у него с языками лучше всех. На квестах до отличных оценок дошел по английскому и французскому.

— Нет, я своих не брошу, — улыбаюсь я, — школу закончу, тогда видно будет. Как определюсь, кем стану, начну выбирать, где учиться. Так что ма, извини. Я уже взрослый, а тебе есть о ком заботиться.

Мама пыталась продолжить разговор, но я замял эту тему. Мне кажется, они с Томой слегка перебрали. Попросил Русика сыграть что-то медленное и пригласил маму на танец. Тамару тут же пригласил молодой мулат из-за соседнего столика. Я ревниво кошу глаза, поглядывая, не слишком ли он сильно прижимается. Хотя мне то что, если Тома захочет то может с ним даже… Нет, фиг ей! Не позволю!

В гостиницу возвращаемся поздно, почти полночь. Настроение приподнятое, легкое опьянение. Причем, больше не от вина, а от эмоций. Перед сном устроил «разбор полетов»: замечания к сегодняшнему выступлению и наметки на завтрашнее. Что исправить, чего не делать. Пацаны послушно кивают, но вижу, что уже ничего не соображают. Устали.

— Ладно, на сегодня всё. Купаться и спать! — отпускаю их.

Эрик первым занял душевую. Пока все помоются, я и усну. Сходить у Томы в номере в душ? Точно, так скорее будет. Прихватив полотенце, скребусь в дверь. Не дождавшись разрешения, пробую — открыто. Чего она не запирается? Это не дома, где охрана. Из ванной слышно шум воды, подожду. А вот в номере Тамары бар с алкоголем! И бутылка мартини уже начатая на столе стоит. Мало ей было в ресторане, не замечал раньше за ней такого. Или она только тут разрешила себе расслабиться? Наливаю на донышке, пробую. Хм, вкусно! Так с бокалом в руке и застает вышедшая из ванной Тома. В халатике, к сожалению. Я-то думал голой выйдет!

— Это что за вторжение? — изумилась она. Не взаправду.

— Пришел к тебе в душ, нас много, пока все помоются.

— Да знаю я, как вы купаетесь, пот смыл и всё, — отмахнулась Тамара. — Наливай и мне.

— А может тебе хватит? — сделал безуспешную попытку и заработал непереводимое испанское выражение. Да…, ей действительно хватит, но не в моих силах помешать.

— Ладно, я в душ, — махнул мысленно на неё рукой. И уже на пороге ванной ляпнул:- спинку потрешь?

— А не боишься? — заинтересованно повернулась Тома. — Ладно, не запирайся только.

Мне стало жарко! Вот зачем я это сказал? Однако щеколду задвигать не стал. Под водой успокоился, два раза намылился, смыл. Когда Тома вошла и не услышал, хорошо, что спиной стоял!

— Ну как, ты готов?

— Угу, — голос внезапно охрип. Не оборачиваясь, протянул ей мочалку.

На плечи упали капли геля, потом мягкие руки стали его растирать по спине. Блин, блин, блин! Почему я возбуждаюсь, я же не смотрю на неё! Вообще глаза закрыл. Ласковые ручки тем временем опустились ниже, прошлись по полушариям, вернулись наверх.

— Ну что, хозяин? Теперь я устраиваю вас как руководитель группы? — вкрадчиво шепчет Тома. Я бы ответил, но горло перехватило, так как одна рука проникла на живот и медленно стала опускаться вниз. Когда она коснулась «его», раздалось насмешливо-восхищенное «вау!» Меня к удивлению чуть попустило. Что я, в самом деле, как ребенок? Меня совращают, хотя я должен это делать. Попытался повернуться, но руки не дали. Несколько профессиональных движений и… «извержение вулкана». Я готов сгореть от стыда: что она обо мне подумает как о мужчине! Руки тем временем переместились мне на грудь, а шеи коснулись губы. Я мигом забыл о «конфузе» и преодолев легкое сопротивление повернулся лицом. Тома, видимо, не ожидала от меня решительности и немного растерялась, но потом стала отвечать на поцелуи. Целоваться-то я с Таней научился! Через пару минут оторвавшись от меня, Тома потянула за руку к двери:

— Пойдем!