Перекресток двух полос

– После освобождения? – Вере хотелось рыдать. – Захар, очнись! Твое существование сейчас не имеет никакого отношения к свободе! Ты всегда был сам по себе, всегда делал что хочешь, ты шел только туда, куда намеревался идти. Но теперь ты как тупой болван – внутри тебя сидит черт, который вынуждает тебя так поступать!

– И тем не менее другого выхода я не вижу.

Вера зажмурилась. Она бы притворилась, изобразила бы, что все выполнила, но силу Захар прибавил до самых немыслимых значений. А значит, она или сделает, или не сделает – и он в любом случае будет знать. Так, стоит успокоиться. Решение все равно принято. Остаются друзья, хорошо было бы на них положиться. Но они не знают, что с этой бедой делать, она неизлечима! Слезы и надвигающаяся истерика мешали сосредоточиться.

Клетку внутри она нащупала почти мгновенно. И, боясь передумать, Вера просто рванула заслонку.

Распахнула глаза через пару секунд – удивилась, что вокруг ничего не изменилось. Все стало будто немного четче и ярче, но она долго и усердно жмурилась – глаза просто перенапряглись. Ей раньше казалось, что она должна в таком случае ощутить невообразимые изменения.

– Ну как? – Захар уже стоял с ней рядом, заглядывая в глаза сверху.

– Сделала, честно. И вроде никак, ничего особенного не чувствую, – призналась она. – Хотя все же твое влияние вроде бы слегка поменьше стало – на голову так не давит. Ладно, пойдем уже отсюда.

– Куда? В универ? – Захар и радовался, и присматривался, чтобы уловить в ней любые отличия.

Вера хмыкнула:

– Жить среди твоих грязных прихвостней? Еще чего! Нет, давай в квартиру, там красиво. И завтра с утра купишь мне новый телефон. А тому уроду, который меня за горло схватил, старый засунешь поглубже в зад. Исключительно личная просьба. Ты идешь, или так и будем друг на друга пялиться?

– Иду, – Базука облегченно выдохнул.

Но уже в дверях их окликнул перепуганный Ромка:

– Вера, ты куда? Ты снова остервозилась?!

Сестра обернулась к нему, но только чтобы бросить:

– Не беси, братишка. Я тебя, конечно, люблю, но лучше не беси. Удачки вам тут оставаться, скандальте потише.

Захар был счастлив – она теперь с ним. Для ее любви больше нет препятствий. И чего раньше нежничал? Надо было один раз решиться – и потом с удовольствием пожинать великолепные плоды. Но в машине после долгого поцелуя, который Вера и начала, все же с трудом вспомнил:

– Ничего, если к Женьке еще заедем? Книгу заберем.

Вера подумала и покачала головой:

– Нет, пусть у них остается. Захар, ты по сравнению с моими друзьями – дебил полный. Так пусть они эту муть и расшифровывают. А я перед ними притворюсь, что ничего не изменилось.

– Останешься с ними? – он удивился.

– Конечно. Это же ресурс! Тупо спускать ресурс только потому, что меня раздражают их нудные цели. Не переживай, они не догадаются.

Базука усмехнулся и, согласившись с аргументом, прибавил газа. На самом деле такой непредсказуемый поворот спровоцирован действиями Рудольфа, а он ему шею чуть не свернул. Надо будет некроманта поблагодарить. Хотя зачем, обойдется.

Он забыл про Рудольфа и про всех знакомых, когда Вера уже в лифте принялась стаскивать с него пиджак. Так долго ждавший этой близости, он немного опешил от ее напора. Девственности его любимая лишалась прямо в прихожей, но до утра он ее вымотал до такого состояния, что она уже даже стонать не могла, не то что говорить.

Когда Вера уснула, Базука вышел на балкон, чтобы продышаться и свернуть улыбкой челюсть. Вот, оказывается, где счастье все время находилось! И жить заново захотелось. И весь город под себя подмять. И еще пару вселенных мимоходом разрушить. Ну а то, что Вера стала другой – это ерунда. Наверное, он будет немного скучать по застенчивой и немного зажатой девчонке, которую надо было завоевывать и каждый день доказывать, что ее достоин. У новой Веры рамок нет, она без рамок как-то сразу стала проще. Зато отныне никаких забот. И из круга шахматистов вычеркнут самый главный, предсказательный, элемент, потому и про них можно забыть.

Глава 11. Плюс и минус дают ноль

Вот теперь Вера стала обычной – глаза не прятала, смотрела прямо и почти с вызовом. Но Женька и Ник заранее договорились при ней ничего важного не обсуждать. Ее романтические похождения по вражескому стану – ее личное дело. Но она все выложит Базуке, если только тому не будет лень ее выслушать.

– Я не поняла, а это что за пачка бумаги? – она взглядом указала на Женькин стол.

Тот сразу объяснил заготовленной фразой:

– Ксерокопии сегодня у матери на работе снял. Подумал, что мы не можем потерять книгу. А если Базука все-таки о ней узнает и захочет получить, то отдадим как миленькие. И на этот случай я сделал копии. В том числе и в электронном формате, сохранил в облаке, разослал по всем своим аккаунтам, и Ник сделал то же самое, потому текст мы в любом случае не потеряем.