Перекресток двух полос

– Верно, – Захар уже спешно одевался. – Ты тогда вздремни лучше. Теперь твои сны показывают самую четкую экранизацию будущего.

– Ску-учно, – протянула Вера, надув губы. – Представь, как скучно жить, если знать наперед обо всем, что произойдет? Оставь наличности – я лучше по магазинам и салонам прошвырнусь. Когда-то взялась за себя, да потом бросила, лохушка паршивая. Уже завтра ты меня не узнаешь!

Этого Базука и опасался – что в какой-то момент совсем ее не узнает и не сможет вспомнить, зачем же она его душе так требовалась. Но положил на стол бумажник и придавил сверху кредиткой – пусть его девочка развлекается, уж духу в нем определенно понравятся любые ее изменения. Да, она все так же любима и желанна, только в глазах пропал какой-то огонек вечного осуждения, а без него она слегка не та – к этой Вере придется еще привыкнуть.

Он спешил, пролетал на красный, торопясь скорее заполучить некроманта на допрос. Даже если тот представления не имеет, о чем рассказывать, – все равно Захар по крупицам вытащит из его головы всю пользу. Не зря все-таки ботаны называли его дураком. Это как же можно было держать под боком чувака, который никогда особенно не нравился, но ни разу не послушать его историю?

Бросил машину у забора – охрана загонит. Но ворота перед его носом распахнулись, выпуская одного из сутенеров, за которым плелись угрюмые шлюхи, как гусята за гусыней. Мужчина впереди процессии вздрогнул, не ожидая его сейчас увидеть – и это Базуке очень не понравилось. Но тот, повинуясь силе, принялся сам рассказывать без необходимости задавать вопросы:

– Уходим, да. Спасибо за попытку, Захар Максимович, но мы без вас раньше справлялись – преспокойно справимся и теперь.

– С чего вдруг крысы с корабля побежали? – Базука нахмурился.

– Вы для начала между собой разберитесь. Предвижу рамсы такого уровня, что никому здесь не поздоровится. Еще и электрику закоротило. Фигли тут делать без света? Надеюсь, останемся без взаимных обид.

Без света? Муниципалитет все-таки очнулся и решил исподтишка гадить? Так это не вопрос – все можно уладить, зря Захар до сих пор шишек жалел. Но о чем еще сутенер вякнул? Обескураженный и ничего не понимающий Базука прошел по инерции еще несколько шагов, увидел возле здания людей, которые тоже с вещичками спешили на выход, но при его появлении застыли и начали мяться на местах, насвистывая в воздух, изображая беззаботную прогулку. Захар очнулся и схватил за локоть охранника, притянул к себе:

– Что здесь происходит?! Какие еще рамсы – между кем?

– Так… между вами, – тот и боялся говорить, и не мог совладать с языком. – Рудольфа убили. Кирилл уже полчаса пытается до вас дозвониться.

Кровь отхлынула от лица. Он сам убавил звук на телефоне, чтобы мелкие проблемки не мешали ему наслаждаться Верой. И такое пропустил. Захар в хрипе не мог узнать свой голос:

– Как?.. Кто? А Андрей… Черт, где Андрей?!

– Так он и убил. Сидит, вас ждет.

– Чего?..

– Ну да, он даже не пытался сбежать. Вы уж давайте между собой сами. А я лучше охранником в супермаркет устроюсь. Там зарплата меньше, зато соцпакет. И электричество.

Как раз о соцпакете Базука и думал, пока передвигал ноги. Распахнул дверь в апартаменты, куда сам заселил Андрея, и в полной мысленной тишине рассмотрел друга, сидящего на кровати. Перешагнул через тело некроманта – того даже убрать никто не додумался. А сам пытался сделать вдох и выдох, затем еще раз вдох и выдох. Он и с расстояния в несколько метров видел, что Андрей не ушел вслед за создателем. Скорее наоборот: заметно посвежел, обзавелся совсем забытой улыбкой, а главное – его глаза блистали самым человеческим, самым приятным серым оттенком, а не были полупрозрачными мутными стекляшками.

Захар пошатнулся, осел на ближайший стул, а выдавить смог только:

– Как?

Друг тихо рассмеялся, отчего в груди заболело:

– Вот так, Захар. Сам не знаю, как такое произошло. Он пытался надо мной контроль перехватить, а меня как будто прорвало. Инстинкт какой-то – расколоть череп и добраться до его мозгов. Добрался. До сих пор тошнит.

– А-а, – выдохнул Базука и потряс головой. – Мне же об этом говорили… Ты свое начало должен был уничтожить. Неужто в прямом смысле?! Погоди, я сейчас соберусь, погоди… И ты вернулся?!

– Как видишь.

– Вижу, – он смотрел на Короленко и наблюдал на его премерзкой морализаторской физиономии всю гамму человеческих эмоций, которые уже и не надеялся там рассмотреть. И просто говорил вслух, чтобы мысли каким-то образом прозвучали рядом с его ухом и заставили их принять: – И ты вернулся… Это что-то из их книги. Но ты здесь… Почему? Логичнее было бы предположить, что ты перевыберешь сторону.

– Логичнее, – согласился тот. – Так и хотел. Но передумал.

– Почему же?

– Потому что ты с момента моей смерти ни разу не допустил мысли меня бросить. Каким бы я был лучшим другом, если бы отвернулся от тебя… – он подбирал правильное окончание фразы несколько секунд: – с момента, как осознал твою полусмерть.

– То есть из благодарности? Но ты же знаешь – я тебя просто использовал.