Перекресток одиночества 4: Часть вторая (СИ)

Поблагодарив, я начал собираться и вскоре уже был на пути в тоннель, собираясь пробыть там подольше. Проползая по узком лазу в стене, я ненадолго замер, глядя как впереди и сбоку засияли внезапные зелено-синие всполохи. На этот раз ледяное пламя вырывалось обильно, облизывая и словно пытаясь опалить ледяные колонны в этом мрачном проходе. Когда пламя угасло, а воздух снова потемнел, я продолжил путь, радуясь, что обхожу все это стороной. Странно… мы ведь продолжаем отслеживать эту активность и сейчас как раз должна была быть пауза… Столп еще раз доказал свою непредсказуемость…

Последний миллиметр прочного металла я перепилил уже на чистом упорстве. Сил не было, обмотанные тряпками ладони горели огнем, вода в термосе закончилась и приходилось плевать на шипящую пилку, но дело я сделал. И, не давая себе отдохнуть, быстро собрал грязной тряпкой опилки, в то время как выпиленный прут лежал рядом, а в решетке приглашающе зияла небольшая дыра, приглашая пролезть и отправиться изучать внешний коридор. Место для работы я выбрал у самой стены, с той стороны висело большое старое полотно, и проделанная дыра была совсем незаметной. Еще до того, как мне удалось собрать последние опилки, я уже знал, что отправлюсь на разведку прямо сейчас. По моим расчетам у них середина ночи и самый разгар работы ночной смены. В коридоре было тихо последние два часа и насколько я знал так тихо будет еще как минимум столько же…

Отнеся все лишнее назад к тамбуру, я прошелся по каждому помещению, убеждаясь, что нигде не оставлено ничего лишнего, после чего направился в горячий душ и хорошенько вымылся. Переодевшись в свежую одежду, задумчиво постоял перед зеркалом, опять глядя в свое отражение. За эти дни я потерял несколько килограммов — я просто физически не мог съесть столько калорий, чтобы компенсировать затраты. В зеркале отражалось чисто выбритое багрово-белое лицо с синими прожилками выступивших на лбу и вокруг глаз сосудов, одно ухо белее другого, а довершают картину несколько ссадин и уже пожелтевших синяков. За своего мне не удастся сойти при всем желании — разве что за только что прибывшего тюремного сидельца. И поэтому мне лучше оставаться все той же зыбкой несуществующей тенью.

— Будь осторожен — прошептал я своему отражению.

Отражение успокаивающе кивнуло…

* * *

Отодвинув тяжелое полотно, я без всякой спешки выбрался в хорошо освещенный коридор. Глянул влево. Глянул вправо. Никого. Пока не цепляясь к деталям, обернулся, глянул на прикрытую щитами решетку и не удержался от изумленного смешка. Полное впечатление, что я угодил прямиком в СССР. Саму решетку почти и не видно — от пола до потолка ее аж внахлест закрывают десятки различных ярких транспарантов и плакатов. Я только взглянул и сразу понял — проверки можно не ждать. Чтобы добраться до запертой на замок двери, проверяющим придется снять как минимум один длинный бежевый транспарант, пару больших плакатов и одно покрашенное металлическое панно. Подняв смартфон, я начал делать фотографии, в то же время читая то, что мог прочесть. Тут вроде бы не меньше четырех языков. Но кое-где просто вполне понятные рисунки. Все эти послания, буквенные и рисованные, напрямую говорят об одной и той же теме — приготовление пищи. Причем приготовление в больших масштабах. Некоторые лозунги звучат очень знакомо и явно скопированы с земных оригиналов и как раз из эпохи СССР. Никакой полиграфии в ее привычном понимании — тут все выполнено вручную с помощью красок и кисточки.

«Чистой кухней и чистой столовой сделаем пищу вкусной и здоровой!». На том же постере улыбающийся мужчина в поварском колпаке, а в его руках зажаренная рыба на большой лепешке.

«Вкуснее крестнику еда — крепче на рычаге его рука!». На плакате исходящая паром вареная курица, а сбоку жилистая рука на знакомом железном рычаге.

— Крестнику — пробормотал я, отмечая новое «красивое» обозначение слова «узник». Ведь речь наверняка о сидельцах.

«Работник кухни! Мой руки как следует!». На рисунке две ладони старательно вышибают пену из куска мыла.

«Каждый рабочий день — праздник для нас!». Рисунка нет.

«Будь бдителен! Микробы не дремлют!».

«Мы сытно и вкусно кормим каждого крестника все сорок лет его усердной службы! Нам есть чем гордиться!».

«Овладевайте поварским искусством!».

Прочесть я сумел немногое, заметив и явно луковианские плакаты. Запечатлев всю эту красоту, я огляделся и недолго замер в замешательстве.

Куда идти?

Кирпичный коридор был безлик и единственным ярким пятном в нем была завешанная плакатами решетка.