ПереКРЕСТок одиночества 4

— Вполне. Но луковианцы не могут без обсуждений. Нам важно разобраться в подоплеке. Таково наше воспитание. Таков наш ДНК, если угодно. Возвращаясь к нашей теме… думаю, всем ясно, почему так важно продолжать сдерживать Столп ровно на том самом месте, где он сейчас находится?

— Планетарная месть космического чудовища? — предположил я и невольно поежился, вспомнив невероятных размеров щупальца падающие на планету — Освободившийся монстр первым делом уничтожит этот выбесивший его булыжник, а затем прямым курсом рванет на уничтожение миров остальных обидчиков. И если он нас создал, то должен уметь опознать каждый вид буквально по запаху и вкусу…

— Верно. Мы все один большой парадокс. Мы не только узники — но и тюремщики. Мы воруем свободу у него — а он забирает ее у нас.

— То есть мы квиты? — схохмил я.

Ванло тонко улыбнулся:

— Не думаю, что Столп согласится с этой оценкой… Он убьет нас всех. Убьет беспощадно. А затем займется нашими родными планетами. Нам неведомо с какой скоростью он передвигается в космическом пространстве, но… есть одна большая и ничем не подкрепленная надежда, что он не обладает умением моментального перемещения. Вы слышали о космических прыжках?

— Наша фантастика богата упоминаниями о гиперпереходах и космических червоточинах.

— Это есть и в нашей литературе. Если Столп не обладает чем-то вроде телепортации… а я не вижу причин, по которым он не может владеть этим умением, раз оно оказалось более чем реальным, то… то у нас возможно есть шансы предупредить родные миры о грозящей им страшной опасности. Вот что движет нами, господа. Мы пытаемся найти способ вернуться на родную планету и предупредить о том, что вы люди называете Армагеддоном. Есть два варианта оптимистичных событий. Вариант первый — мы телепортируемся в свои миры и трубим тревогу. Возможно, открываем канал сюда и приводим наших ученых и наши армии к Столпу. Это лучший вариант.

— А второй?

— Столп освобождается до того, как мы приведем подмогу. Но если у него нет телепортации, то у оповещенных о сути опасности наших цивилизаций появится время, чтобы подготовиться к неизбежному удару планетарных масштабов. В любом случае наша миссия, наш смысл существования заключается в одном — мы должны предупредить наши планеты о угрозе.

И снова я не выдержал:

— Стоп. Вы же только что говорили, что смысл существования заключается в помощи освобожденным узникам. Я уже обрадовался, что живу не зря…

— Сейчас не время ерничать, Охотник — укорил меня Михаил Данилович и, задумчиво пожевав губами, протянул стопку Ванло — Но с замечанием согласен. Что-то изменилось, а мы, как всегда, не знаем?

— Изменилось — тяжело вздохнул луковианец и, выпив, утер рот рукавом водолазки — Уф… хороший напиток. Можно сигарету?

— Угощайтесь.

Я тоже закурил и с полминуты выпускал в потолок ленивые струи дыма, ожидая, когда собирающийся с мыслями луковианец продолжит.

— Изменилось — повторил Ванло — С недавних пор многое начало меняться. И ведь это лишь мелочи… но когда мелких негативных изменений становится много, и они начинаются появляться все чаще, то чаще всего это очень плохой признак для любой сложной системы. А тут система непростая, друзья мои. Мы долго собирали эти сигналы и симптомы, прежде чем увериться в проблеме. Выражаясь словами вашего классика — не все ладно в королевстве датском…

— Неладно в Датском королевстве — машинально поправил я, подаваясь вперед — Вот теперь мне действительно стало интересно. Можно подробней о симптомах?

— Я бы тоже с удовольствием послушал — кивнул Михаил Данилович — Кто-нибудь! Принесите еще мяса и новую бутылочку. Вы говорите, уважаемый Ванло. А мы послушаем…

— С Пальмирой мы закончили? — бесстрастно спросил молчаливый старик, сидящий слева от Ванло.

Он говорил с легким тягучим акцентом, а выглядел куда мрачнее и жестче своих спутников. Внешне это мало проявлялось, но вот его спокойный взгляд почему-то заставлял меня нервничать. Это тот самый воспетый во многих фильмах и книгах случай, когда шайка хулиганов останавливает на улице одинокого старика, чтобы поглумиться, но всматриваются в его глаза и… торопливо уходят, что-то бормоча себе тихонько под нос. В общем нечто из истории о трех встретившихся мастерах боевых искусств, где прозвучало сакральное: «и никто не осмелился бросить в него камень».

На неожиданно прозвучавший требовательный вопрос ответил Михаил Данилович. Ответил спокойно и обстоятельно, сначала немного подумав над выбором слов:

— С совсем недавних пор убежище Пальмира стало другом и партнером Авроры. У нас общие интересы. Наше население начало понемногу смешиваться. Поэтому мы вряд ли когда-нибудь закончим с Пальмирой, если речь о наших отношениях. Если же вопрос был о том досадном инциденте… это уже личное дело самой Пальмиры. Их и надо спрашивать. Как по мне — раз никто не погиб кроме самого ставшего вдруг безымянным саботажника, вряд ли стоит раздувать эту неприятную историю. Извинения принесены. Уверен, что они прозвучат напрямую и перед пальмирцами.

— Хорошо — коротко сказал мрачный старик.